Сергей Новосадов - Нейтральной полосы нет!

Позже на совещании, командир дивизиона майор Мальцев, исполнительный и требовательный офицер, сказал: – «Чует мое сердце, что все это так не кончится, а посему лучше готовиться заранее». Каждый из нас уже прокручивал в голове, какие мероприятия необходимо провести в первую очередь: дополучить обмундирование, проверить и обслужить технику, средства связи, подбить документацию, произвести расчет сил и средств и т. д.

В середине декабря пришло печальное известие: при подходе к Грозному войсковая колонна была обстреляна из реактивной установки «Град». Машина, в которой ехали начальник артиллерии дивизии полковник Фролов и офицер управления штаба ВДВ, была подбита, все погибли. Не хотелось верить в случившееся. Совсем недавно я видел полковника Фролова на боевых артиллерийских стрельбах под Псковом на полигоне «Струги красные», где он лично жал мне руку и хвалил как лучшего начальника контрольной группы дивизии. И вот его не стало, как сурова реальность. Его похоронили недалеко от г. Наро-Фоминска в п. Кубинка со всеми почестями.

Через некоторое время в полк прибыла комиссия из Москвы во главе с заместителем командира дивизии полковником Дегтевым. На построении он объявил, что полк приводится в состоянии повышенной боевой готовности. До середины января необходимо укомплектовать личным составом формирующийся батальон и провести плановые занятия по слаживанию подразделений. В составе комиссии был начальник разведки артиллерии дивизии подполковник Григорьев. Собрав офицеров в штабе дивизиона, он довел обстановку. По замыслу движение к Грозному планировалось осуществить тремя колоннами в северо-западном, западном и юго-восточном направлениях. На данный момент только группировка Тульской дивизии выполнила поставленную задачу к намеченному сроку, а движение остальных войск остановлено упорными сопротивлениями дудаевских формирований. «Товарищи офицеры – там идет настоящая война, уже есть многочисленные жертвы, готовиться необходимо со всей серьезностью ”– закончил он.

Две недели пролетели в сплошной суматохе. Получали вещевое имущество, оружие и боеприпасы, готовили технику. Не все проходило гладко, случалось, элементарный инвентарь становился проблемой. Взять хотя бы артиллерийский бинокль. Часть из них выдавали старого образца. Он конечно хорош, но в условиях современного боя малоэффективен, так как обладает малым полем зрения. А ведь артиллерист должен корректировать огонь, ему необходимо быть в курсе болевой обстановки. Лазерные дальномеры собирали со всей дивизионной артиллерии, но и как потом выяснилось, батареи к ним в большинстве были или разряженными, или испорчены вовсе. А ведь не на прогулку выезжали!

Но самой острой встала проблема укомплектованности личным составом. Средний возраст офицеров и прапорщиков нашего сводного батальона составлял около 23—27 лет. Солдатики 18-ти и 20 летние призывники. Имеющих боевой опыт среди солдат не было вообще, а среди командного состава лишь управление сводного батальона, да и то не полностью, имели опыт войны в Афганистане, участие в конфликтах с различными «дружественными» государствами, и событиях по штурму «Белого дома» в 1993 году. Весь багаж знаний по ведению боевых действий в основном состоял из планового учебного года.

Молодые лейтенанты полгода, назад пришедшие из училищ, имели в основном лишь книжные знания, без практических навыков даже в работе с личным составом, не говоря уже о проведении элементарных занятий. Набор проводился в добровольном порядке. Солдат набирали прослуживших не менее года, у которых уже имелись кое какие понятия и навыки в боевой подготовке. Бойцов, которым не было доверия, старались не брать даже в случае проявления огромного желания и стремления поехать. Все понимали – едем не в бирюльки играть, в боевом товарище должен быть уверен полностью. Времени на перевоспитании там уже не будет. Недостающих специалистов брали из других подразделений. А значит, солдата, сержанта ставили на должность, о которой он не имел никакого представления. Вот такому контингенту противостояли уже закаленные войною и обученные убивать 25-ти 40-ка летние мужики.

Случалось, солдаты заболевали, отказывались ехать, а случалось – приезжали матери и забирали своих сыновей. К солдату моего подразделения приехала мать, она просила отпустить сына в комнату посетителей, а на вечерней поверке обнаружилось, ни матери, ни сына нет. Как позже выяснилось, она забрала сына и увезла его домой, спрятала у родственников. Пришлось отправлять офицера. Он объяснял, доказывал, что это карается законом, но она упорно твердила: «Уедет полк, тогда верну!». По несколько раз меняли списки из-за постоянных нестыковок штабов батальона и дивизиона со штабом полка.