Елена Ликанова - Тактика «Галактика»

Потом воспоминания снова рваные – я была в двухкомнатной палате, где во второй комнате находилась очень взрослая женщина с новорождённой дочкой. Временами в палату врывались какие-то практиканты и требовали рассказать, что я чувствую после родов, санитарки ругали, что я никак не приду в себя, и я задабривала их вишнёвыми компотами и шоколадками, заботливо присылаемыми моими родными… Всё это за долгие годы постепенно стирается в памяти – и хорошее, и плохое. Потому что всё это не имеет значения по сравнению с тем подарком, который вручила мне судьба.

Когда я вернулась домой вместе с сыном, встал вопрос – как его назвать. Мы с мужем, абсолютно не сговариваясь, решили, что имя будет Афанасий. Обычно, знаете, все долго спорят, ругаются. Вот меня папа хотел назвать Таней. А мама – «Да это ты в честь своей первой любви! Да я не согласна!» А папа – «Ну тогда назовём первым попавшимся, которое чаще встречается!» И назвали Леной. Может, поэтому я долгие годы не любила это имя. По иронии судьбы, когда я вышла замуж, то выяснилось, что в семье мужа по женской линии принято всех называть Татьянами. Так это имя меня настигло. С ним вообще многое у меня связано. Но это уже сюжет для другого рассказа. А про Афанасия… Спустя какое-то время, я вспомнила, что фамилия той моей соседки по палате в роддоме, Наташи, которой я пыталась помочь, была Афонина. Я ведь даже не знаю, чем закончилась та история, потому что в суматохе мы с Наташей не успели обменяться номерами телефонов. Но я очень надеюсь, что у неё всё хорошо.

Я вспоминаю себя в первые дни после рождения сына. Всё произошедшее казалось мне волшебством. Вот я держу на руках маленькое существо, которое плоть от плоти моей. У него крохотные ручки и ножки с ещё более крохотными пальчиками. Ему два, три, четыре дня от роду. А я причастна к его появлению на свет! Ничего более невероятного в моей жизни не было и не будет.

А совсем недавно я прочитала одну притчу. Как пришёл к Будде человек проситься к нему в ученики. Но прежде попросил показать ему настоящее чудо. И Будда показал ему рождение человека.

«Елена!» – услышала я из кухни голос своего сына (ему уже двадцать четыре года, и мне кажется, что мамой он меня называл в последний раз лет двадцать назад). Через минуту сын уже вбегал в мою комнату с моим телефоном в руках, издававшим призывные трели. Было прекрасное майское утро, которое, судя по всему, могло быть сейчас безнадёжно испорчено. «Алло! Лика! Привет! Как поживаешь?» Это была моя итальянская тётушка. Тётя Анжелика. Так уж получилось, что мы с ней в каком-то смысле тёзки, потому что в кругу семьи и её, и меня порой называют Лика. На этом наше сходство заканчивается. Не дав мне опомниться и сказать хотя бы «привет», тётя восторженно сообщила, что у неё есть для меня замечательный сюрприз. Из дальнейшего разговора я поняла, что тётушка моя, будучи по натуре очень деятельной и не зная, чем себя занять на склоне лет, решила написать мемуары. Виделись мы с тётей в последний раз очень давно, когда я была ещё подростком. Тётя, с того момента, откуда простираются мои воспоминания о ней, была замужем за итальянцем и жила за границей, но иногда приезжала в Москву повидать родителей и старшую сестру (мою маму). Всякий раз приезд тётушки ознаменовывался подарками, вкусным ужином из заморских яств и скандалом. Мне, правда, перепадали лишь подарки и яства, а вся нервотрёпка – моим родителям, которых вместе со мной, как уверяла тётушка, она много лет «тащила на себе». Не очень понимая, куда, зачем и с какой целью тётя нас всех тащила и не вникая в эти ненужные подробности, я уплетала бутерброды с икрой и примеряла красивые кофточки и платья. После смерти бабушки с дедушкой, тётя приезжать в Москву перестала и общение с моей мамой полностью прервала. До нас лишь изредка долетали отголоски новостей о жизни тёти Лики, состоявшие из одной ёмкой фразы – «дожёвывает Павлика». Павликом в нашей семье ласково называли дядю Паоло, мужа тёти Лики, героического сына итальянского народа, ставшего на долгие годы громоотводом, гасившим всплески тётушкиного темперамента.

«Мемуары – это прекрасно! – воскликнула я, узнав о намерении тётушки поделиться с миром воспоминаниями о событиях из её жизни, – Лично я многое хотела бы узнать о нашей семье, наших предках. Но мама была не очень разговорчива. Да я её почти и не расспрашивала, о чём сейчас жалею». «Вот именно! – горячо подхватила мои слова тётя Лика, – В юности все так беспечны по отношению к истории своей семьи. А по прошествии лет и поговорить уже не с кем будет. Жаль, мои сыновья этого не понимают. Я натолкнулась на стену непонимания с их стороны. Они не хотят слушать мои рассказы о прошлом. И я решила…» «Что?» – ещё раз переспросила я. Хотя уже понимала, что речь идёт как минимум о великой книге, которую, как подсказал мне мой внутренний голос, тётя собирается выпустить не без моего участия. Внутренний голос, увы, не ошибся. «Я напишу книгу, мемуары эмигрантки, – сообщила мне важно тётя, – а ты будешь моим редактором. Нет, даже более того – ты будешь моим полноправным соавтором, и твоё имя будет красоваться на обложке рядом с моим. Но! – я так и увидела в своём воображении, как тётушка многозначительно устремила к небу указательный палец правой руки, – Книга должна быть гениальная!»