Ксения Дёшева - Извините

Здесь знакомому стало не по себе, и он объявил, что возвращается в первоначальное пространство и что найти его можно будет на диване. Не был против и провёл его светом.

От зеркал шли ещё два коридора – выбрал левый. Он привёл в гардероб. Много вешалок с одеждами на колёсах. Среди платьев заприметил серое пальто. К счастью, оно оказалось по размеру, и я оставил его на себе. Двинулся к обуви, но там была лишь женская. Решил временно вернуться, чтобы сообщить знакомому о гардеробе – вдруг заприметит что-то и себе.

Он разговаривал по телефону с девочками и сказал, что они нас потеряли и что собираются в магазин за подкреплением. Вызвались их сопроводить, так как и у самих закончилось пиво, и договорились вместе с девочками и выпивкой вернуться обратно в пространство. Но когда подошли к люку, увидели, что на нём нет ни ручки, ни кольца – не за что зацепиться, чтоб его поднять.

Знакомый стал суетиться в пространстве, разыскивая что-то, что могло бы помочь. Тем временем я направился на кухню и искал там. Ничего не обнаружив, пошёл дальше – туда, где был правый коридор. От него шла очередная ветка пустых комнат, спустя которые, наконец, что-то нашел.

Свет упал в проём и осветил хаос. Коробки с неопознанным содержимым, кучи тряпья и всяких вещей, разбросанных по полу. Переступил порог и направился рыться в коробках. Одной рукой светил, а другой – копался, но всё никак не мог сосредоточиться и понять, что мне нужно. Будто что-то отвлекало, будто приставало к моей голове, требуя обратить на себя внимание. Осветил комнату кругом – никого. Сосредоточился на деревянном люке: необходимо что-то узкое, способное попасть в щель по периметру, и твердое, не ломающееся при давлении. Снова осветил комнату и наткнулся на чёрный проём, ведущий куда-то ещё.

Тогда и понял, что всё это время меня отвлекал он. Теперь, столкнувшись с ним взглядом, оцепенел и не мог оторваться. Только продолжал светить, будто сейчас что-то выйдет, что-то появится. В голове пульсировало, давило в висках, а я всё пытался сконцентрировать зрение на этом проёме, но всё расплывалось. Так не могло продолжаться дальше, я знал, что нужно либо влететь туда на всей скорости, либо бежать оттуда со всех ног. В мучительном бездействии медленно проваливался, будто в сон, но последними силами оторвался от проёма. Мигом бросил взгляд слева – пусто. Быстро – справа. Отвёртка! Моментом вернулся к проёму – ничего.

Понял, что не выдержу, если увижу это. Запомнив точное расположение отвёртки, спрятал свет в карман и бросился к ней, зачем-то закрыв глаза. Полупрыжками, полуперекатываниями добравшись до цели, намертво вцепился в отвёртку и, не поднимая головы к зияющему проёму, стал пятиться обратно. Туда, откуда не была бы видна чёрная пропасть. Почувствовав одной стопой стену, а другой – пустоту, быстро встал на ноги, развернулся, вытащил свет, открыл глаза и побежал.

Ничего не было в те секунды. Ни мысли, ни образа. Лишь голова, что, накалившись, готова была лопнуть.

Бешено рвался наружу, в каждом проёме ожидая появления чего-то. Зацепив косяк одной из комнат, запнулся в беге и посмотрел в зеркало. Не помня себя, увидел глаза навыкате и чёрное, пожирающее свет, пятно за спиной, и последним отчаянным рывком выбросил тело вперёд.

Влетел в первоначальное пространство, споткнувшись о ковёр, и пролетел пару метров, напугав до истерики знакомого, нависшего над люком. Мигом приподнялся и подполз к люку. Поддел отвёрткой, подцепил рукой и отбросил в сторону. Очнувшись, знакомый быстро нырнул вниз. Бросился за ним. Вылетели из здания и мчались, пока не наткнулись на ожидающих нас девочек.

– Что случилось?

– Где?

– За вами кто-то гнался?

– А, нет! К вам спешили.

– Ладно. Пойдём?

– Ага.

Очнулся в лучах солнца – окна в квартире как зияющая дыра в пустой коробке. Вокруг ничего не было, кроме голого пространства с множеством застывших тел. Поблагодарил рассветное солнце за то, что не пришлось столкнуться с ними живыми, а случилось лицезреть лишь бездейственные и молчаливые оболочки.

Оказался одинок в своём пробуждении, и это придало мне сил. Осознание своей исключительности по отношению к солнцу всегда давало надежду. Надежду на особенный исход. Хотя бы и уход.

Недостаток интерьера так органично реабилитировался переизбытком тел, что всё казалось вполне естественным. Не отрицаю, что проникновение сюда солнечных лучей взяло своё. Они избирательны и куда попало не приходят, поэтому я ощущался вполне безопасно. Конечно, понимая, что так будет до тех пор, пока тела не начнут активизироваться, поэтому двигался цыпочками за какими-либо сигаретами и выпивкой.