Ольга Конаева - Полёт пеликана

– Значит, меняем пианиста на таксиста. Похоже, Рита как всегда, в своём репертуаре. Кто б сомневался… Хотя, один плюс в этом красавце всё – таки есть – он неплохо знает русский язык, что весьма немаловажно, если ты, находясь в чужой стране, знаешь всего несколько слов, на котором в ней говорят, да и те в нужный момент вылетают из головы… – подумала я, и, вздохнув, потащила свой чемодан вслед за подругой.

Мои предположения оправдались – с этого момента Адонис стал сопровождать нас всегда и везде. Он возил нас по ресторанам и пляжам, плавал на катере по соседним островам и учил танцевать сиртаки. Надо признать, что они с Ритой исполняли этот танец божественно. Понятно, что она отстёгивает немалые суммы за возможность постоянно держать этого красавца вместе с его с автомобилем под рукой, оплачивая ему простой в работе. Ну что ж, имея такого богатого папашу, можно позволить себе любой каприз. Если быть до конца справедливой, работа гида и переводчика тоже чего – то стоит, однако играть при этом в любовь вовсе не обязательно. Но то, что любые попытки обуздать подругу способны вызвать только противодействие, стало очевидно сразу же после того, как эта сладкая парочка стала то и дело исчезать за огромными валунами, окружавшими маленький уютный пляж, на который нас и привёз этот ненасытный, предприимчивый грек.

То, что стала для них помехой, я поняла сразу. Делать вид, что ничего не вижу, ничего не слышу было бы смешно, а слушать их стоны (он словно нарочно не удосуживался уводить Риту подальше) и смотреть, как они, потные и разгорячённые страстью, возвращаются обратно, не очень – то приятно. Однажды Адонис за спиной Риты весьма выразительно посмотрел мне в глаза и махнул головой, указывая туда, откуда они только что вернулись, намекая на то, что не против повторить то же самое со мной, а может быть даже втроём. Я так же молча сплюнула на песок и растёрла плевок ногой, выразив своё мнение о его предложении. Раздувать скандал было не в моих интересах, слишком зависимое положение, в которое я попала благодаря своей глупости, обязывало сдерживаться. Адонис равнодушно пожал плечами и отвернулся. После этого я стала уходить от них подальше. Забравшись на нависающую над морем скалу, садилась на прогретые солнцем камни и любовалась проплывающими мимо судами, либо ложилась на живот и смотрела вниз, на зеленоватую воду изумительной чистоты и прозрачности. Сквозь неё были хорошо видны камни, покрытые разноцветными водорослями, и суетливые стайки мелюзги, снующие между ними, и замедленные, похожие на танцы движения проплывавших мимо медуз.

Адонис делал вид что ничего не произошло, но однажды, выбрав удобный момент, решил ещё раз облагодетельствовать меня своим вниманием – предложил познакомить со своим другом, чтобы я не чувствовала себя одинокой. Я не стесняясь послала его куда подальше. Пускай меня считают тупой лохушкой, как им будет угодно, но изменять своим принципам я не буду. Возможно мне показалось, но после этого он стал смотреть на меня более уважительно, хотя мне от этого ни холодно, ни жарко. Рассказывать Рите о произошедшем между нами конфликте я не стала. Похоже, она увлеклась этим молодцем не на шутку, а что в ней привлекало его, любовь или желание побольше заработать, неважно. Обнадёживало лишь то, что в конце концов он ей надоест, и она сменит его на другого воздыхателя. Хотя, какая разница, он или кто – то другой. Главное, чтобы, пока мы здесь, всё обошлось без эксцессов, а Рита при нём вела себя вполне благопристойно, и это немного успокаивало.

Случайно или нет, но вчера, собираясь на пляж, я забыла взять крем от загара. А может и не забыла… Утром Рита собралась подозрительно быстро, и, уже стоя на пороге, то и дело меня торопила. Подозревать в диверсии подругу, хорошо подготовленную к поездке на юг ежедневными посещениями солярия в то время, когда я писала за неё дипломную работу, было как – то неудобно. Рита не соизволила даже толком прочитать плоды моих бессонных ночей, зато Андрей Сергеевич был доволен успехами своей доченьки так, что решил наградить её, а заодно и меня за оказанную ей помощь давно обещанной поездкой в Грецию.

В итоге, обгорев под горячим средиземноморским солнцем, я с трудом добралась до гостиницы, а утром не смогла подняться с постели. Видимо, Рита чувствовала себя виноватой, потому что сама сбегала за сметаной, и собственноручно измазав моё обожженное с головы до ног тело, изъявила желание остаться дома, чтобы за мной ухаживать. Принять от неё такой жертвы я не могла, и, с трудом переворачиваясь с бока на бок, простонала: