Алексей Макаров - Сокровища

Первая кружка была опрокинута одним махом. Бородин посмотрел на Лёшку, который повторил точно такой же маневр и сидел напротив, отдуваясь от выходящих газов.

Взяв вилку, Бородин нанизал один из кусочков селёдки и попробовал его.

Селёдкой это месиво можно было назвать только отдалённо. Это были какие-то залитые маслом кусочки бывшей рыбы ржавого цвета с рыбным запахом, отдалённо напоминающим запах селёдки, с прилепленными тоненькими пластинками лука.

Но сейчас, в таком состоянии нестояния, и такая закуска казалась сёмгой, которую можно было надеть на кончик вилки и протолкнуть в себя.

Отведав прелестей предложенных яств и немного освоив выпитое, Лёшка первым начал разговор.

– Как они достали меня, все эти тётки, – раздражённо начал он. – Ни вздохни, ни выдохни без их ведома. Всё должны знать, везде должны влезть, – горестно сетовал он, прихлёбывая пиво, с которого уже опала первоначальная шапка.

Пиво было каким-то кислым, тёплым и, скорее всего, несвежим. Но что было делать? Другого, извините, рядом не было. Приходилось давиться этим. Поэтому Бородин сидел и, слушая Лёшку и его возмущения, потихоньку прихлёбывал из кружки.

Потом ему надоело слушать Лёшкины стенания, и он, чтобы прервать братана, вспомнил:

– Помнишь, ты что-то говорил про картошку и что её надо где-то вскапывать?

– Точно! – оживился Лёшка. – Как же это я мог забыть? Картошку надо у бабы Маши на даче посадить. Юрка уже взял отпуск и на прошлой неделе с Иркой туда умотал, – от этих слов у него даже глаза радостно заблестели. – Вот куда надо свалить. Там-то уж никто со своими нравоучениями меня не достанет. А когда посадим, то эта Люда уже свалит в свой Курск!

– Какой Юра? – не понял его Бородин. – Который вчера, что ли, был? Братан твой, что ли?

– Да, братан, но только из какой-то нашей дальней родни. Он у нас токарем на заводе работает. Отличный мужик! – Лёшка с удовольствием покрутил головой. – Он, наверное, чуть постарше тебя будет, но силищи в нём – немерено. Под два метра махина. Ручищи – во! – Лёшка даже показал жестами, какие у этого Юры руки и бицепсы. – Так что ты, братан, не сильно-то ему ладошки подавай. Раздавит и не заметит.

Он ещё долго рассказывал о даче, о Юре и Ире, поэтому заинтригованный таким рассказом Бородин был готов ехать на эту дачу хоть сейчас, несмотря на то что до неё было больше сотни километров.

– А что? – с восторгом поддержал он Лёшку. – Поехали. Только когда?

– Да я бы хоть сейчас уехал, но только вот маманю надо успокоить и обработать, а то она что-то очень сильно переживает за всё, что со мной случается.

– Так она же мать, – согласился с Лёшкой Бородин. – Им, матерям, и положено за нас, вахлаков, всю жизнь переживать.

От этих слов Лёшка рассмеялся и со всего размаха, не рассчитав силы, припечатал Бородина к стулу ударом ладони по плечу.

– Точно говоришь, братан, – одобрительно рыкнул Лёшка. – Вот сегодня к ней подкачу, и завтра как проснёмся, то и поедем, – и он принялся высасывать остатки пива.

Во время их разговора Славка не издал ни единого звука. Он молча сидел и потягивал пиво и только оживился, когда Бородин напомнил ему про футбол. Бородин знал, что Славка ярый болельщик и фанат «Зенита», поэтому он с подковыркой задал вопрос Славке:

– Как там «Зенит», Слава? Ещё не вылетел из высшей лиги?

– Ты чё? – не на шутку возмутился Славка. – Да у «Зенита» знаешь какой потенциал! – И он принялся восхвалять любимую команду с перечислением достоинств каждого игрока.

По его виду можно было понять, что такой вопрос до мозга костей обидел его и он за свой «Зенит» и нанесённое ему оскорбление готов любому глотку порвать.

Бородину от такой реакции Славки стало и смешно, и вместе с тем страшновато, но, не подав вида, он вновь поддел Славку:

– А чего это он на прошлой неделе продул дома «Спартаку»?

Тут в Славку вселился какой-то бес, и он с жаром стал оправдывать поражение любимой команды, сразу найдя и виновных, и ответственных за поражение.

Лёшка тоже встрял в это восхваление «Зенита», которое могло бы продолжаться до бесконечности, но тогда бы ещё пришлось брать не по одной кружке пива. Но Бородину не хотелось повторения вчерашнего банкета, поэтому, чтобы прервать мечты разбушевавшихся болельщиков, что надо было мяч отдать туда, а не тому, он напомнил Лёшке:

– Пойдём, маманю успокоишь, а то она уж больно горестно смотрелась, когда мы уходили, да собраться на завтра надо.

– Точно говоришь, Вован, – тут же согласился Лёшка. – Надо завязывать с этим делом, – он кивнул на стол с пустыми кружками, – да домой идти, а то мы чего-то тут расхлестались.