Виктория Миско - Будь здесь

– Всё будет хорошо, помнишь?

Они стояли у подъезда посреди февраля и смотрели на единственный въезд во двор, где с минуты на минуту должно было появиться такси.

На нём была расстёгнутая спортивная куртка, а она куталась в дублёнку, купленную задолго до его рождения. Он чувствовал в теле приятное тёплое волнение, а она – холодную грусть. И сегодня, ранним утром, эти два совершенно разных на первый взгляд человека смотрели в одном направлении. Ждали.

Антон моргнул и так и оставил глаза закрытыми то ли от холода, то ли от томительного ожидания.

– Ты не выспался? – взволнованно произнёс женский голос, стараясь перекричать завывания морозного ветра.

Сколько Антон себя помнил, она всегда с ним так разговаривала: и в 2, и в 7, и в 25 лет.

– Я же говорила, я же говорила, что не нужно было вчера засиживаться до полуночи. Как же так… Как же ты теперь поедешь? Что же будет, Тоша!

Он почувствовал, как тонкие женские пальцы обхватили его ладонь в кожаной перчатке и крепко сжали. Он почувствовал её тепло и волнение, сбивчивый пульс и то, как она хотела скрыть свой страх.

– Ты боишься, мам, – только и сказал парень, слегка приоткрыв глаза.

– Не боюсь, – буркнула женщина, как ребёнок, которого заподозрили в отсутствии взрослой решительности.

– Я же вижу. А боишься, потому что ничего не знаешь про космос.

– Я всё знаю, всё! – Марина резко достала из кармана пальто блокнот и потрясла им в воздухе.

Февральский ветер тут же забрался в широкий рукав и напомнил о себе. Женщина напряглась, постаралась прогнать мысли о холоде, чтобы продолжать думать только о самом главном, и ещё сильнее сжала ладонь сына.

Антон открыл глаза и рассмеялся.

– И что это?

– Конспекты, – громко, как-то по-театральному выкрикнула женщина и, смутившись, уточнила, – мои заметки про космос.

Парень зубами стянул перчатку с широкой ладони и открыл блокнот где-то посередине. Страницы были изрисованы простым карандашом, и из мелких штрихов, подчёркивающих тени и полутени, складывалось точное изображение ракеты с космическим кораблём «Восток-1».

Он не смог этого скрыть.

Их отношения с матерью были непростыми, немногословными, но долгими: он не помнил себя без неё, а она не знала о себе то, что узнала благодаря сыну. Это их связывало, и они оба об этом знали.

Поэтому он не смог скрыть улыбку. То самое движение губ, которое появляется в ответ на самое честное проявление заботы и любви. В груди стало щекотно от нахлынувших чувств, и Антон постарался пошутить.

– И это всё, что ты знаешь?

– А я не космонавт, я художник.

Марина сказала это с гордостью, как всегда говорила другим о себе, и потянула блокнот из рук сына.

– Нет уж, – хрипло произнёс молодой мужчина и улыбнулся уже открыто, честно. Это происходит неизбежно вместе с любовью. – Дай посмотрю.

На пожелтевших страницах было всё: от определения слова «космос» («словарь Ожегова», – гласила уточняющая подпись в углу страницы) до названий тестов и зачётов, которые проходил Антон за время подготовки.

– Значит, всё это время ты просто меня обманывала?

– Обманывала? – совершенно спокойно уточнила женщина, продолжая смотреть во двор.

Её щёки были румяными, и это было заметно даже в темноте зимнего утра. Антон огляделся: ни в одном из окон ещё не горел свет, было очень рано, такси ехало очень долго, и он на удивление был этому рад.

– Ты всегда говорила, что ничего не хочешь знать про космос, – бросил парень февральскому двору.

– Так и есть, – ответила зима женским голосом. – Я до сих пор не хочу ничего про него знать.

– А как же это?

Антон разрезал холодный воздух блокнотом, крепко зажатым в руке.

– Так надо. И к тому же это просто рисунки.

Он знал и слышал, что она что-то недоговаривает. Но их отношения были непростыми, и разговаривать друг с другом им ещё предстояло научиться. Долго учиться, но они оба были на это согласны. Сегодня – особенно.

– Тебе холодно? – спросил Антон и пошире распахнул куртку. От волнения ему было жарко, но он старался не подавать виду.

Марина знала и слышала, что он что-то недоговаривает. Но спросить казалось странным, ведь она решила быть мамой, которая просто наблюдает со стороны, когда он впервые заявил, что хочет стать космонавтом. Тогда это показалось ей смешным, ведь кроме слова «космонавт» в его арсенале были только «нога», «пока» и «Тоша». Тогда она решила, что это просто забавное совпадение. Но смеяться не решилась, а лишь серьёзно кивнула и стала наблюдать.