Янина Желток - Женско-Мужской словарь

…Такими сложными путями мы получаем опыт, о котором не напишешь ни в каком резюме.

Маленький наркоман стал фотомоделью, героем репортажа в английской газете, и тут же – на радостной волне – встретил долгожданную темную мать.

Катя узнала одну из стран Восточной Европы, познакомилась с ее счастливыми и несчастливыми гражданами. Купалась ночью в море. Весело проводила время. Горько плакала.

Я так долго учила мой немецкий, чтобы услышать историю про гибель одесского наркомана. Познакомилась со странной немецкой девушкой – безалаберной, непунктуальной, но, по сути, очень доброй Катей. Она рассказала мне грустную историю. И я все еще надеюсь, услышать на немецком по-настоящему смешную историю. Может быть, прямо сегодня. Слушаю и жду.

Это была лучшая шутка прошлой недели.

Лола распласталась на диване после вечеринки и ночных танцев. Антон сидел рядом и ухаживал за ней, старинный ее приятель, который вдруг усомнился в возможности дружбы между мужчиной и женщиной.

Тут-то Антон и задал свой странный вопрос. Вдруг он спросил Нору, кареглазую хозяйку дома:

– Нора! Тебе мог бы понадобиться Резиновый мужчина?

– Зачем мне Резиновый мужчина? – воскликнула красавица южанка Нора, почти негодуя. – Нет, мне не нужен Резиновый мужчина! А он вообще существует?

И они втроем стали придумывать Резинового мужчину. Нора импровизировала:

– Ну, если бы Резиновый мужчина знал слова и мысли, которые мне нравятся, и озвучивал бы их. Делал бы мне комплименты. Желательно, каждый день новые. Признавался, что любит песни, которые я сочиняю, и последняя из них – самая удачная… Если бы утром он застегивал на мне сложные застежки. А перед сном снимал бы с меня украшения… Да! Такой Резиновый мужчина мог бы мне пригодиться.

– А на чем работает Резиновый мужчина? – спросила, поднимая голову с такими тяжелыми сегодня кудрями, Лола. Она чувствовала, столь галантный джентльмен, каким его описала Нора, что-то да стоит.

– Девушки! Знайте, – сказал Антон, – Резиновый мужчина сидит перед телевизором и пьет пиво!

– Прекрасно! – обрадовалась Лола. – Если он смотрит футбол и знает фамилии игроков, мне нужен такой мужчина. Я обожаю футбол!

– А сколько он пьет пива? – решила подсчитать свой расход практичная Лола.

– Ха! Ха! – хохотнул Антон с удивлением. – У него ведь нет никакого пищеварения. Пива понадобится совсем мало – литр или полтора. Пиво можно будет использовать по второму и третьему кругу. Он очень экономичный, этот Резиновый парень!

И Антон рассмеялся опять.

– А если нам самим понадобится пиво, – шепотом, – можно будет даже у него отлить! – расшалилась Лола.

Так из ситуации полного отвержения Резинового мужчины друзья пришли к ситуации ей противоположной. Можно сказать, они полюбили Резинового мужчину. Признали его полезным, а значит, имеющим право на существование.

– Что же до футбола, – заметил Антон, глядя на Лолу, – мы могли бы посмотреть его вместе. Я помню фамилии игроков и покажу тебе Хаби Алонсо.

Лежа на полке Сумка размышляла о том, что, скорее всего, придется ей в жизни носить что-то спортивное, необременительное. Не случайно на боку у нее нарисованы ракетки, на другом боку – мячи и воланы. «А может, удастся вообще не работать, буду тут лежать, дремать». Эту приятную мысль прервал сильный рывок. Сумку дернули за оба уха, она поплыла, и тут же зависла в воздухе.

– Вот, Мария, подходящий баул, – сказал мужчина, чья шершавая крепкая ладонь держала сумку за оба уха, – сможешь и цветы носить на рынок и яблоки, и сливы.

Сумку перехватила другая большая ладонь, и так тряханула, что в глазах потемнело.

– Великовата…

– И гладиолусы туда войдут.

– …зато легкая. Возьмем!

Через секунду в сумке уже лежал большой сверток, а за ним стали падать… Кирпич черного хлеба. Пряники. Сахар. Молоко. Редиска. И в довершение ко всему огромный пук зеленого лука. «Свихнуться можно от такого запаха, вот тебе и воланы»! – поразилась сумка.

– Манечка! – услышала Сумка тоненький голосок и грузно повалилась на пол.

Широкие шершавые ладони, которые таскали Сумку целый день, теперь обнимали и гладили маленькую девочку, которая карабкалась по хозяйке Сумки как по живой горе.

– Красотулечка моя! – приговаривала Маня, лицо ее разрумянилось, глаза блестели, а во рту сверкал железный зуб.