Георгий Панкратов - Крафт

Кирилл замялся, словно раздумывая, продолжать ли разговор.

– Видите ли, в моём случае это немного не так. Голландия – так называется район города Севастополя. Я там родился, но никогда не бывал в нём взрослым. И вот со мной что-то случилось, знаете, перемкнуло. Решил провести отпуск в Севастополе и посмотреть то место, где родился. И так влюбился, что захотел там жить. Представьте, я, возможно, нашёл ту самую квартиру, в которой когда-то жил, просто не помню этого. Мне говорили родители, но я сам никогда там не был. А они уже… их давно, к сожалению, нет.

На лице генерального застыло выражение крайнего удивления.

– Стоп! Стоп, подожди. Ты отдыхал в Севастополе? Это с моей-то зарплатой?

– Не с вашей, – мягко поправил Кирилл. – Со своей.

– Но ты мог поехать в настоящую Голландию!

– Это настоящая. Только другая. Скорее, как петербургская. Когда Пётр закладывал город, он создал Новую Голландию, где строили корабли. И то же самое построили в Севастополе, только значительно позже, а назвали по аналогии.

– И что там, кофешопы есть? – прищурился директор.

– Там мало чего есть. Институт, набережная, пляж, маленький парк, кипарисы. Но там очень спокойно и очень красиво. В общем, я купил там квартиру.

В кабинете повисла тишина, и Кирилл снова задумался, как прервать её, но вдруг директор рассмеялся – громко, раскатисто, долго.

– Но… зачем? Ты хочешь уехать в детство? Нет ничего глупее, чем страдать по детству – всем известно, что это удел неудачников.

– Я не могу скучать по детству, потому что совсем его не помню. Но мне сорок лет, и я давно живу не той жизнью, которой хочу. Вернее, жил, – резко сказал Кирилл. – Подпишите приказ, пожалуйста. Мне нужно идти.

Генеральный провёл по бумаге ручкой, протянул лист.

– Ты вот вроде шаришь во всём этом – все эти СМИ, тексты, как чего там подать, объяснить, убедить. Но не зря ты мне всегда казался странным. Голландец, бля. Летучий. Держи уже – и дуй в свою Голландию. Свободен.

Кирилл выхватил лист.

– Знаете что, Вячеслав Сергеич.

– Ну давай, ну давай же, – глаза генерального заблестели, он потирал руки. – Смелее. В этом кабинете звучало всякое.

– Посылать вас, как вы предложили, я совсем не хочу, – сказал Кирилл. – Я потратил огромную часть своей жизни, работая на вас. За вашу идею, за ваши проекты, за вашу продукцию, за ваше место на рынке – не за себя. Вместо того, чтобы по-настоящему жить, делать что-то полезное для людей, для себя. Я не принадлежал себе, а бился за то, что лично для меня не имеет никакой ценности, никакого значения. Но бился хорошо – и побеждал, а значит, и вы побеждали. Вот такие дела.

– Так и что же? – генеральный перевёл взгляд на монитор, давая понять, что теряет интерес к разговору.

– Как вы думаете, зачем я рассказал вам про Голландию, зная ваши шуточки и то, как вы станете издеваться? Ведь мог же не говорить – ну, уезжаю и уезжаю.

– Кирилл, – директор откинулся на спинку кресла. – Ты всерьёз думаешь, что мне хочется всё это знать?

– Я сказал это затем, чтобы вы знали, что есть и другая жизнь, люди, и можно любить другое и стремиться к нему, хотеть другого. Понимаете? Я полюбил это место всем сердцем, и мне не стыдно сказать это, отстоять, потому что я теперь представитель не вашей компании, а самого себя. Я даже страницу на «Фейсбуке» удалю. И «Инстаграм» этот грёбаный, который так ненавижу. А прежде всего отпишусь от вас.

Кирилл шумно выдохнул. На лице генерального расползлась широкая улыбка, а затем тот заговорил, медленно и спокойно.

– Да ничего не изменится. Ты будешь принадлежать себе ровно до тех пор, пока не кончится последняя зарплата. А потом побежишь… Кстати, кому ты будешь там принадлежать, в своей Голландии? За кого будешь биться? Ты всегда останешься таким же – хоть в Голландии, хоть в Новой Зеландии. От себя не убежишь, не скроешься. – Он поднял руку и описал презрительный жест в воздухе, словно от чего-то отмахиваясь, а затем ухмыльнулся и смерил Кирилла холодным взглядом. – Так что иди давай. Деревянко!

г. Севастополь, набережная, сквер у памятника Создателям метода размагничивания кораблей

День (выходной). Ветер с моря.

На скамейках оживлённо переговаривались люди. К каждому подходил мужчина в кепке с якорем: приветствовал, перекидывался парой слов, затем отходил, доставал мобильный. Приходили новые люди, и вскоре на маленькой набережной собралась внушительная толпа. Мужчина подсчитал пришедших и, закончив, хлопнул несколько раз в ладони, прося внимания.