Артём Бородин - Скульптор. История убийцы

– Кстати! Лёня! – наливая рюмку водки, сказал Иван Степанович, – я таки и нашёл для тебя и глину и гипс, так что завтра можешь творить скульптуры.

– Спасибо больше, си непременно – поблагодарил Лёня, разрезая большой кусок телятины.

Они вкусно и сытно поужинали, а после уселись в большие кресла у камина.

– Скоро пойдём на охоту – сказал Иван Степанович, раскуривая трубку.

– Ого! – восторженно ответил Лёня, – а на кого? На зайца? На уток?

– На оборотня – глядя на пламя в камине сказал Иван Степанович, – я съезжу в город, куплю серебра, пополню запасы святой воды. Мы с тобой отольём серебряные пули и отправимся на охоту, крушить и истреблять зло. Запомни мой мальчик, оборотни способны подкрадываться совершенно без шума, не смотря на свои размеры, а потому будь всегда начеку. Оборотня нельзя услышать, когда он крадётся, да, но его можно почуять. Когда оборотень близко, от него пахнет псиной, которая не мылась сотню лет, ужасный запах. Когда почуешь этот запах, будь готов, что уже через секунду на тебя нападут. Ничего не бойся, я тебя всему научу, а пока иди спать, а то вон уже носом клюёшь.

Лёня ушёл спать, а на его кресло сел домовой Федька.

– Вань, ты что, решил оставить мальчишку? – спросил домовой, подкидывая поленья в камин.

– Да знаешь Федь, мне он напомнил… – сказал Иван Степанович, всё сильнее покуривая трубку.

– Твоих сыновей. Да, понимаю – продолжил домовой.

– Мне их сильно не хватает – наливая в бокал бренди, начал говорить Иван Степанович, – и Марины тоже. Боже, как я их любил. И вот их теперь нет. А Лёня, немного похож на моих мальчиков. Не могу я его бросить. Понимаешь? Не могу. Родной он что ли, для меня стал, не знаю, ну вот мой он, и всё тут. Я сделаю из него человека, хорошего, сильного, умного, настоящего мужчину. Вот увидишь, в будущем он добьётся больших успехов.

Иван Степанович и Федька сидели ещё чеса два. Разговаривали о том, о сём, вспоминали, выпивали. На тот момент Иван Степанович не знал, каким человеком станет Лёня на самом деле. На следующий день, Лёня занимался скульптурами. Он делал всяких зверушек, оборотней, ведьм, чертей, вурдалаков, упырей, и многих других. Иван Степанович увидев его работы, похвалил мальчика. Лёня делал фигурки, а Иван Степанович увозил их на ярмарку и продавал там. Так помимо шкур животных, у них появился дополнительный доход.

Середина мая. Лёне исполнилось шестнадцать лет. Самое обычное утро, солнечные лучи разбудили Лёню, нежно прогревая его лицо, через открытое окно. Щурясь от света, он проснулся, потянулся, и отправился принимать утренний туалет. После, он пошёл на кухню, чтобы позавтракать, и начать делать скульптуры. «Как странно» подумал про себя Лёня «никого нет, ни Федьки, ни Ивана Степановича, где же они? Ну и ладно, позавтракаю один, а после примусь за работу». Он хорошо поел, а после принялся за работу, создавать скульптуры. Вдруг во дворе раздался громкий голос Ивана Степановича:

– Лёня! Иди сюда скорей сынок!

Лёня в туже секунду вскочил, вытер быстро руки от гипса, и побежал во двор. Очутившись во дворе, он увидел, как дядя Ваня гладит по золотой гриве Снежка.

– Лёня! Это тебе мой подарок сынок! – радостно и восторженно кричал, Иван Степанович хлопая рукой по спине Снежка. – С днём рождения! Теперь он твой.

Лёня был несколько растерян, но улыбался. Что-то щекотала его внутри живота. Лёне Снежок понравился ещё тогда, в первую их встречу, когда за ними гнались оборотни. Белоснежный конь, что белее света звёзд, с ярко-золотой гривой, теперь принадлежал ему. Иван Степанович смотрел, на Лёню улыбаясь, как ребёнок, казалось, что он был рад больше, чем сам Лёня. Пока юноша шёл медленно и робко к Снежку, дядя Ваня шептал на ухо Снежка « не оставь его, не раненным, не больным, не мёртвым, и всегда прибегай ему на помощь как только он позовёт, не бросай его». Снежок фыркнул, и правым копытом ударил об землю два раза. Иван Степанович погладил его по золотой гриве в знак благодарности и прощания.

– Ну чего ты? Садись, смелее! – улыбаясь, сказал Иван Степанович.

Хоть Лёня и шёл робко, на коня он запрыгнул совершенно уверенно. Погладил Снежка, улыбнулся, поблагодарил дядю Ваню.

– Но-о-о! – скомандовал Лёня, и конь погнался так быстро, как никто из коней не мог бы. Иван Степанович смотрел и смеялся от счастья, он был счастлив от того, что хоть чем-то мог порадовать сиротку. В этот день солнце светило ярко, небо было ясное. Белоснежный конь мчался так быстро, что у Лёни от ветра слезились немного глаза. Он расправил руки в разные стороны и впервые в жизни почувствовал себя свободным.