Алексей Летуновский - Конец света

Денег не было даже на самую тонкую тетрадь, тогда я прикинулся дурачком и вынес из магазина альбом для рисования и пачку карандашей. Отсутствие опыта в кражах сказалось: за мной побежал охранник. «Был бы я инвалидом, смог бы охранник меня остановить? Нет, нет, нет. Я бы сам мог обеспечить себя и тетрадями и, тем более, пищей с помощью пенсии.»

Я бежал прочь от магазина, уверенно оторвавшись от преследования, и хохотал. Туман мысли кипел во мне и, казалось, вот-вот меня разорвет напополам от нетерпения изложить сюжет. Но и земля не медлила – произошел очередной толчок – и я кубарем покатился по потрескавшемуся тротуару. Было забавно, нет – смешно. Было очень смешно и легко, как после рвоты. Я сел на первую попавшуюся скамейку, раскрыл альбом, и… все исчезло.

Осадок гематомой заныл под ребрами, напомнил о себе и голод, все вернулось на круги своя. Я почувствовал себя немощным, почувствовал себя инвалидом. Правильно, инвалидом. «Я всегда им был. Я родился им.» Оставалось только подтвердить это. Осталось перевоплотиться.

Я побежал домой.

Взяв нож поострее и в кладовке нащупав пилу, я сжал в зубах крестовую отвертку. «Одно действие и привет, пенсия. Один рывок и привет, жизнь!». Мысленно начертив линию на бедре, я сжал в руке нож и выдохнул. «Давай, прекрати трусить. Давай же.» Я зажмурил глаза и впился что есть мочи зубами в отвертку. Нож вошел в ногу как в подтаявшее сливочное масло. Кровь кинулась вон, а в глаза побежали искры. Остановиться означало проиграть. За окном последовали новые толчки. Деревья поспешили избавиться от свежей весенней листвы, небо разразилось пополам, а рукоятка ножа ринулась вниз и еще раз вверх.

Залив обрубок перекисью водорода и замотав его футболкой, я закинул ногу в газовую печку и выставил температуру 180 градусов. Подкрепиться не мешало бы. Затем я сел за стол и стал наблюдать как солнечные зайчики резвятся в луже моей крови, но наблюдениям вскоре пришел конец. Зазвонил телефон, я ответил.

«Здравствуйте, мы одобрили вашу кандидатуру. Когда вы сможете выйти на стажировку?»

***

К вечеру толчки приостановились, дав покой солнечному не по погоде городу. Гоша вышел на перекур, он стоял у подъезда и смотрел на выкорченные неведомой силой деревья. «Сегодня надо выпить», – думал он. «Возьму себе пару литров ирландского», – продолжал Гоша. Из подсобки вышли две кассирши.

– Гоша, ты же поможешь мне с консервами? – спросила первая. Они слишком тяжелые для меня.

– Помогу.

– Конечно, тебе ж еще рожать, – ухмыльнулась другая.

Они затянулись и почти синхронно уткнулись листать социальные сети в своих телефонах. Гоша выбросил окурок и зашел внутрь.

Подсобка продуктового ломилась от неразобранного товара в паллетах. Гоша заглянул в пресс для картона: полный, нужно менять. Он вытянул две веревки, которые обхватывали спрессованный картон, закрыл дверцу пресса, перевел его на ручной режим и нажал кнопку «вниз». Машина с жадным треском подчинилась и вскоре остановилась, наевшись. Тогда Гоша схватил веревки вместе с нижним уже завязанным ранее узлом и связал картон с двух сторон. Затем он нажал кнопку «вверх» и пресс издал громкий хлопок. Гоша открыл дверцу и вытащил получившийся куб с помощью тележки с острыми клыками. Он вынес куб на улицу и посмотрел на часы.

«Еще четыре часа», – выдохнул он. «Еще четыре часа».

«Вот и все. Это конец. Конец всего света», – думал Гоша. На вырученные от продажи телефона рубли он купил водку, бутылку «Байкала» и овощные роллы.

Весна все больше скучала по непривычно редкому солнцу. Пройдя сквер, Гоша спустился к реке. Остановившись за редью кустов, он перелил водку в бутылку с газированной водой и поспешно отсчитал пять глотков. За грудиной потеплело, Гоша сел на успевшую оттаять черную землю и стал тупо всматриваться в течение воды. Река была мелкой, сквозь гладь то и дело сверкали осколки стекла, железа и костей, в каких-то местах торчали резиновые покрышки и грязные нерасторопные льдины.

Разглядывать особо было нечего, поэтому Гоша снова погрузился в кислые мысли. «Теперь я уже не смогу ей позвонить», – думал он. «Прощай». – Прощай, Анастасия! – громко сказал он вслух и раскрыл коробку с роллами. Вкус авокадо и сливочного сыра напомнил ему о еще недавнем, еще не безработном, времени. Времени, в котором он мог позволить заказать на дом доставку еды, рассеться в трусах на диване и кормить возлюбленную тем, чем она захочет.