Андрей Клыгин - Спасибо тебе, Джон! Записки войскового радиста

– Где почта?

– Какая почта? – нам было невдомёк, что лежащие рядом картофельные мешки -это и есть почта.

Как только мы зашли в казарму, старшина сразу завёл к себе в каптёрку и строгим голосом спросил: – Парадку привезли? – Мы-то думали, что потеря парадки это наша проблема, а оказывается, это проблема старшины, ему не в чем дембелей отправлять.

о. Визе

Мы достали из мешков парадку, Санька – брюки, я -китель.

Ругани и обзываний от старшины не было предела и мы узнали, что на дембель мы пойдём в рваных ХБ.

В дверь постучали и сказали:

– Товарищ прапорщик, Вас к командиру.

– Подождите в Ленинской комнате – сказал нам старшина – я с вами ещё не закончил!

В Ленинской комнате сидели два заросших полярника, мы поздоровались и только хотели присесть, как один из полярников воскликнул:

– О-о, молодёжь приехала! – и направился к нам.

До нас дошло, это не полярники, это деды.

– Кто такие?

Мы с Санькой синхронно суём руки в карман и вытягиваем оттуда пришитый шнурок.

– Это чё такое? – он присмотрелся и его разобрал такой смех, что он не мог остановиться:

– Батя иди посмотри! – всё ещё угорая от смеха сказал первый, второй посмотрел и присоединился к первому, они в прямом смысле смеялись до слёз, один из них всё ещё смеясь открыл дверь и крикнул:

– Мужики! Быстрей сюда!

Пришло ещё несколько человек, а мы всё так и стояли с вывернутыми карманами и пришитыми к ним шнурками. Хохот стоял оглушительный.

Да-а, сержанты в учебке здорово прикололись над нами, не задолго до отправки они нас собрали и сказали, что теперь мы «шнуры"и надо обязательно пришить шнурок в карман, мол вас там спросят кто такие, а вы сразу раз шнурок из кармана и всё, а иначе «зачморят», в ту же ночь в спортзале из обуви исчезли все шнурки. Интересно, на других точках наши также лопухнулись?

Когда смех приутих, один из дедов спросил:

– Как зовут?

– Рядовой Клыгин.

– Рядовой Логинов.

– Сколько групп принимаете? – Я понял, что перед нами радист, мы с Санькой в разнобой ответили, он сказал двадцать, я прихвастнул и сказал двадцать пять. Радист посмеялся и сказал мне, что б я шёл за ним и привёл меня в рубку.

В рубке сидел ещё один радист и принимал кодограмму – слышались звуки морзянки.

– Сможешь принять? -и дал мне ручку и листок.

Я начал принимать кодограмму из букв, но слышимость была какая-то странная, что-то шумело, шипело, свистело, у нас в учебке была чистая слышимость.

– Ну как, получается? -и он взял у меня листок, у меня было много пропусков.

– В принципе не плохо, но это было шестнадцать групп, а ты загнул двадцать пять!

Второй радист закончил принимать и стукнул кулаком в стену, через секунду зашёл кодировщик забрать кодограмму, злобно посмотрел на меня и ушёл.

– Не обращай внимания, это дембель, психует, что ему замену не присылают.

Я познакомился с обоими радистами, они мне прямо сказали, что нас часто будут припахивать на работы, но как только появится свободное время, чтобы мы приходили сюда, им через полгода домой, за это время нас надо подготовить к дежурству.

Здесь, по сравнению со Средним, казарма была большая, койки стояли только возле стен и всё здесь было в одном здании – кухня, столовая, казарма, ПУ (пункт управления), ПРЦ (приёмный центр) – рубка.

– Рота, подъём!

Мы с Санькой быстренько вскочили и за сорок секунд оделись и встали в строй. Вдвоём, потому что больше никто не встал, все только слегка зашевелились.

– А это ещё кто такие?

– Вчера надо было приходить, такой концерт пропустил! – И все, вспоминая вчерашнее, опять заржали. Не спеша, потихонечку рота построилась, я увидел своих знакомых с которыми мы вместе призывались из одного города, это было приятно, также увидел в конце строя двух «задротов», их можно было узнать по внешнему виду и их я тоже узнал по карантину, это были Брылов и Кутергин, ну Брылов ясно, этого стоило ожидать, но как туда затесался Кутергин?

Сначала стояли деды, а вторая половина-молодые, напротив командир роты и другие офицеры… «приказываю: на охрану воздушных границ нашей Родины заступить» и заиграл гимн Советского Союза. Для меня это была неожиданность и какая то гордость, вот он я стою весь такой и гимн страны!