Ольга Тишина - Ноготки

Я молчала. Нужно было понять, что он знает.

– Что молчишь?

– Вам ведь все уже рассказали, – решилась я высказать свое мнение.

– Дерзишь начальству?

– Упаси боже, Андрей Петрович! А что с Шестаковой будет?

– Интересуешься? – он вопросительно прищурился.

Я пожала плечами:

– Вроде свадьба у нее.

– Накрылась ее свадьба медным тазом. Заявление на нее написали.

– Кто? – ахнула я.

– Дед пихто!

Я притихла, прикусив язык.

– Слушай, Серебрянская, – резко сменил он тему. – Ты английский знаешь?

– Я иняз окончила. Переводчик в сфере профессиональной коммуникации. Кафедра английского языка.

– Серебрянская! Тебя мне сам бог послал! – он радостно потер руки. – Надо перевести инструкцию. Новое оборудование, как говорится, закупаем. Новые технологии внедряем, а специалистов не хватает, – он протянул мне пачку распечатанных на принтере листов. – До завтра успеешь?

– Попробую, – я просмотрела бумаги.

– От работы пока будешь освобождена, – добавил он.

– Тогда точно успею.

– Давай, давай, Серебрянская. Успевай. Это в твоих интересах.

Перевод оказался трудным. Сказалось и долгое отсутствие практики и «китайский» английский. Некоторые фразы переводились абракадаброй и, как мне казалось, не имели вообще никакого смысла. Но начальника мой труд удовлетворил, и он остался доволен проделанной работой.

Макс куда-то исчез. На работе, в теплице, он больше не появлялся. Позже мне сказали, что он был переведен на лесозаготовки, а Ирка, его несостоявшаяся жена, отправилась назад, в Зону. Начальник показал, кто здесь хозяин, попутно объяснив этим поступком, что не позволит грубых нарушений режима в колонии. Почти вся шестаковская бригада и еще несколько женщин из других комнат, кто принял участие в «проводах», тоже были наказаны, кто лишением свидания, кто переводом на более тяжелые работы. Не пострадали лишь Алевтина и, как ни странно Рыжая Марта, сразу занявшая Иркино место и ни у кого больше не возникало сомнения, кто же всех сдал.

Я же, считала дни до приезда мужа и дочери, с нетерпением отрывая листы допотопного, бумажного календаря, напомнившего мне проведенные в детстве, у тетки в деревне, летние каникулы. Тетушка была еще жива, хоть и стара. Новость о моей судьбе ее сильно подкосила. Она порывалась приехать, жаловалась, что боится не дожить до моего освобождения. Но я уговаривала ее пока этого не делать, обещая чаще звонить и писать. Ведь если с ней что-то случится в дороге, я не прощу себе никогда.

***

Киру Антон не привез, сославшись, что дочка внезапно заболела.

– Не волнуйся так, – успокаивал он меня, – за ней присматривает Снежана. Она сейчас, как раз осталась без работы, в их фирме какие-то глобальные сокращения. Я попросил ее побыть пока няней. Ты же знаешь, Кира привыкла к ней, они ладят. И мне так проще.

– Естественно тебе проще, – обманутые надежды сделали меня нервной и крикливой. – А мне каково? Я дочь уже не вижу больше трех месяцев! Ты же обещал!

– Милая, – он прижал меня к себе, и на попытки вырваться из этих объятий зашептал на ухо:

– Я так соскучился. Иди ко мне.

Наше свидание длилось лишь сутки. Из-за внезапного звонка от бизнес-партнера, муж не мог остаться, так, как планировал.

– Белка, – преданно глядя мне в глаза, сказал он, – адвокаты работают. – Мы обязательно освободим тебя раньше. Я обещаю!

И я верила. Не могла не верить.

– Не забывай пополнять мне телефон. А то последний раз я не могла дозвониться, деньги кончились и на карточке тоже.

– Обязательно, – он, прощаясь, чмокнул меня в щеку. – Это просто недоразумение. Сегодня же сделаю, – автомобильная дверь мягко хлопнула и черный, новенький внедорожник, моргнув задними габаритами, увез в своем салоне мою, другую жизнь.

5

– Серебрянская, у меня к тебе личное дело.

– Снова что-то перевести?

– Угадала, что называется, с первого раза.

Подполковник пребывал в хорошем настроении. Недавняя комиссия из Министерства уехала, оставшись довольной всеми преобразованиями и успехами в колонии. Да и встретили проверяющих тут неплохо. И концерт показали, и в столовой попотчевали мясными и молочными деликатесами собственного производства, и даже в бане попарили.

– Понимаешь, – продолжил начальник колонии, – мне тут привезли телевизор, а настроить его некому. Там все на английском, будь он не ладен.

– Странно, – я удивилась. – Обычно в инструкции русский перевод есть обязательно.