Давид Гай - Джекпот

Чем напряженней напряжение… Встает каждое утро в шесть, на сабвэе с двумя пересадками из Бруклина в Манхэттен, на Амстердам-авеню, в госпиталь. В восемь как штык на месте. Вначале на побегушках, потом к технике приставляют. Единственно, инъекции делать не разрешают, остальное – то же, что и технолог с лайсенсом. Смену оттрубит – ив другой госпиталь, лекции слушать. На английском. С большим трудом дается, даром что языковые курсы в Москве закончил и частные уроки брал. К полуночи измочаленный домой возвращается. И так весь год.

Банкет по случаю окончания курсов в роскошном ресторане манхэттенском. Шведский стол, выпивка в неограниченном количестве, между прочим, съеденное и выпитое им, Костей Ситниковым, примерно на сто баксов, заранее включено в стоимость учебы, в тот самый заем. На банкете впервые видит он всех выпускников из всех групп. Ни одного урожденного американца. Индусы, латиносы, азиаты, а вот и наши, русские, рюмками с водкой чокаются. Русских, на глаз, больше половины. Американцы боятся радиации, потому и не идут на курсы такие, так Костя думал раньше. Начал работать и понял: не потому не идут, что радиации боятся, а потому, что профессия непрестижная, платят сравнительно немного. Платили бы хорошо, валом повалили бы, наплевав на рентгены.

Стоп! Забыл результат лотереи взять. Теперь останавливаться возле киоска газетного придется. Можно, конечно, и вечером за результатом заехать или «Пост» купить с выигрышными номерами. Но кайфа не будет. А кайф весь в том, чтобы тихо и как бы незаметно, интригующе, с чувством победителя – а может, новый миллионер идет, почем вы знаете?! – войти в киоск и небрежно этак, без какой-либо заинтересованности особой спросить пакистанца (киоски только они и держат): I need a result, please (Мне нужен результат). Тот не переспросит, какой результат надобен, понятно ему, какой, стукнет по клавишам машинки, оттуда листочек выпорхнет. Теперь отойти на шаг-другой от прилавка, стать спиной к пакистанцу, приблизить к глазам прямоугольный клочок розовато-желтой бумажки с колонкой из шести заветных цифр и чуть ниже – с бонусом, в долю секунды сравнить с комбинациями купленного накануне билета и… И глубоко вздохнуть, в огорчении головой качнуть – повезет в следующий раз. А вечером заскочить, целый день маясь: вдруг свершилось, а я ничего не знаю, не ведаю, или в газете прочитать на ланче – нету кайфа. Знобкого нетерпения, куражного предчувствия – нету. Что наша жизнь? Игра. Впрочем, про кайф он придумал – нету никакого кайфа, играет без завода…

Останавливается возле киоска недалеко от госпиталя, не паркуясь. Выскакивает из машины, нарушив тем самым собою же ритуал установленный, вбегает в ларек, а не входит туда чинно и солидно, как подобает богачу новоиспеченному, хватает бумажку суетливо, отъезжает метров на сто и тогда только вбирает в себя цифры. Основная комбинация Костина: 5, 15, 21, 24, 29, 31 и варианты ее. Сегодня и близко не лежит. Бумажку сминает и в карман сует – на дорогу по американской уже привычке ничего не выбрасывает.

Дружок его, редактор местной русской газеты, в разговоре обмолвливается как-то: в лотерею играют одни лишь rednecks [1] Красношеие. : неотесанные, провинциальные ребята, те, которые ноги на стол, пивное горлышко в рот и бейсбол по «ящику» зырят. Плебс, в общем. Про упование Костино на выигрыш в лотерею, да и не упование вовсе – так, пустяшное занятие, по привычке, по инерции, – дружок, понятно, не знает, не ведает, иначе бы удивился весьма. В целом, возможно, и прав насчет красношеих парней, но как быть с такими, как Костя, шансов не имеющих выбиться из честной бедности, а? Кто честной бедности своей стыдится и все прочее, тот… Костя – не стыдится, однако и гордиться тут нечем. Таких, как он, пол-Америки. Выходит, он – тоже redneck, только ему тяжелее, он здесь без роду, без племени, без корней, все с нуля. Лишь утешает себя однажды придуманной сентенцией: в эмиграции – как на войне: хорошие люди становятся лучше, а плохие хуже. Ну, и что ему из того, что он вроде бы к разряду улучшившихся относится? Его улучшение денег больших не приносит. Потому и покупает безо всякой уверенности и надежды билетики с шестью цифрами. На всякий случай.

По Косте куранты сверять можно, как в Москве сказали бы. Тут не Москва, куранты отсутствуют, но точность ценится весьма. До половины восьмого обязан он появиться в своем отделении на шестом этаже. Свой ключ имеет, отпереть может любую дверь. Сейчас семь двадцать три. Первым делом набирает кодовый номер на телефонном аппарате, бросает в трубку: I am here. На месте, значит.