Сара Пэйнтер: Язык чар

– Не такая уж и маленькая. Лет тринадцать, наверно? – Гвен вдруг с ужасом подумала, что, пожалуй, знает, откуда взялось это пустое место в ее памяти. Возможно, она задавала слишком много вопросов, и Глория решила проблему с помощью простого заклинания. Заговоры, привороты, самое простое гадание – вот чему Глория научила младшую дочь в то время, когда другие матери учили своих девочек печь капкейки.

Руби снова пожала плечами.

– Ну, не много потеряла. Если не считать курицы, все было довольно скучно. Глория и Айрис разговаривали и при этом притворялись, что не ругаются.

– Не помню, – повторила Гвен, ненавидя себя за то, что это прозвучало так безнадежно, за то, что возвращение в Пендлфорд напомнило о вещах, которые она так старалась забыть.

– А мне наплевать, – сказала Руби. – Это все в прошлом. Глория сбежала в страну Оз, бабушка Айрис мертва; теперь это уже неважно.

Гвен поморщилась.

– Я просто чувствую себя виноватой. Я не заслужила такой подарок. И едва знала бабушку.

– Как говорит Глория, без нее нам только лучше.

– Наверно. – Гвен передала сестре чашку и сама села за стол со своей.

– Мы ни в чем не виноваты, – сказала Руби. – Все контакты оборвала Глория. Мы же были еще детьми.

Мать строго-настрого запретила им общаться с Айрис. Не исключено, что и сейчас, находясь в ее доме, они все еще совершали преступление, караемое смертной казнью. Независимо от того, умерла старушка или нет. Гвен как раз собиралась спросить, что, по мнению сестры, поссорило Айрис с Глорией, когда Руби сказала:

– Послушай, у нее была своя жизнь, своя семья, свои друзья. Мы частью этой жизни не были, хотя и не по своей вине, но это вовсе не значит, что кому-то кого-то недоставало. – Она еще раз обвела взглядом кухню. – Это вообще ничего не значит.

– Тогда зачем оставлять дом мне?

Руби нахмурилась.

– А я откуда знаю? Может, по слабоумию?

– Не смешно, – сказала Гвен и, недолго помолчав, добавила: – Она поздравляла меня с днем рождения, присылала открытки.

– Вот как? Когда?

– Каждый год с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Уже после того, как мы перестали приезжать.

Руби сделала большие глаза.

– Странно. И что она писала?

– Ничего. Только подписывалась. Даже не так, просто ставила первую букву имени. От Глории я их прятала. Она когда-нибудь…

– Нет, ничего такого. – Руби покачала головой. – Мне она ничего не присылала. И дом мне не оставила. Это несправедливо.

А ведь сестра шутит только наполовину, подумала Гвен.

– Тебе хорошо, у тебя муж богатый.

Руби огляделась.

– Можешь представить, что с этим домом сделал бы Дэвид?

Гвен поежилась. Дэвид был хорошим человеком, но при этом еще и архитектором, и дом, по его мнению, не мог считаться достойным этого звания без больших окон, стеклянного атриума посередине или крыши из дерна.

– Да… – Закончив предварительную оценку дома, Руби переключилась на сестру. И это не обещало ничего хорошего. – Ты, как я погляжу, все еще одеваешься, как студентка художественного училища. Люди подумают, что ты чокнутая.

– Со мной все в порядке. И такая одежда для моей работы нормальная.

Руби недовольно поморщилась.

– Ну, как скажешь.

Может быть, подумала Гвен, рассказать ей о людях, участвующих в художественных ярмарках. По сравнению с Брендой Бонкерс, которая вязала крючком бикини и украшала их вышитыми личиками, а потом носила свои творения поверх обычной одежды, она определенно выглядела конформисткой.

– Ну что, будем и дальше притворяться, что прошлого года не было? – спросила после недолгой паузы Руби.

Ни сил, ни желания вести разборки с сестрой у Гвен не осталось. Стресс последних недель, внезапное возвращение в Пендлфорд и необходимость провести здесь какое-то время вытеснили все остальное.

– Если честно, спорить я сейчас не хочу. Мне и этого вполне достаточно.

– Ладно, я не против. – Руби поджала губы. – Это непристойно.

Гвен рассмеялась.

– Непристойно?

– А еще это плохо для моей чи.

Гвен уже не смеялась.

– Я прошла курс гидротерапии и не хочу повторять ретокс. – Руби сказала это так, словно ожидала получить медаль.

– Что ты прошла?

Руби бросила на нее испепеляющий взгляд.

– Ты сама прекрасно это знаешь.

– И ты заплатила за это?

– Давай, издевайся. Мне легче.

– Я и не спорю.

– В душе, – добавила Руби. Шокированная тем, что ее сестра произнесла такое многозначное и загадочное слово, как душа , Гвен даже не нашлась, что сказать.