Александр Лапин - Книга живых

Потом снова прилег. И задумался. Вспомнил свое обещание молодым. И крякнул:

– Эх ты ж!

Прохор, собиравший посуду в узелок, чтобы отнести по назначению, обеспокоился:

– Что-то не так?

– Да это я о своем, о девичьем.

Действительно, не объяснять же, что он обещал обвенчать молодых. И рассчитывал в этом деле на отца Петра. Потому что в нашей церкви не принято, чтобы монахи венчали. Они ведь дают обет. А, стало быть, сами к таинству брака не причастны. А тут такая незадача. Петр отбыл.

Хотя в особых случаях, при отсутствии батюшки, венчать и им не возбраняется. Значит все-таки придется самому…

С утра пораньше пономарь Прохор, обмахнувшись для порядка несколько раз щепотью, принялся трезвонить в колокола, собирая народ на богослужение. Мелодичный колокольный звон волнами наплывал на окрестности, глох в сосновых рощах, отражался от окон куреней, тонул в темных водах реки.

Звонил он долго. Но народ, видимо, занятый своими земными делами, в храм идти не торопился.

Отец Анатолий, стоявший в ожидании народных масс на паперти в полном облачении, так никого и не дождался.

Спустившийся со звонницы пономарь на это сокрушенно заметил:

– Звони не звони! Кроме матушки Улиты никто не придет!

Видимо, он знал, что говорит. Потому что действительно через какое-то время на дороге показалась одинокая фигура женщины, одетой «по-церковному» – в длинную юбку до пят, кофточку с закрытыми плечами и белый, плотно завязанный у подбородка платок.

Отец Петр тощ и высох, как былинка, а матушка Улита – полная, дебелая женщина с оплывшими, видимо, когда-то в молодости соблазнительными формами.

– Благословите, батюшка! – привычно сказала она отцу Анатолию, посмотрев на него через очки внимательными любопытствующими глазами.

А благословившись, спросила заботливо:

– Как спалось на новом месте?

Отец Анатолий поблагодарил ее за хлеб насущный. И, взойдя в храм, начал литургию.

Службу вел обстоятельно. Все делал как положено. И в результате взмокший от такого рвения пономарь Прохор после окончания богослужения даже спросил его с некоторой долей укоризны и недоумения: что ж, мол, так стараться, напрягаться, когда в храме всего один человек? Можно было бы и сократить службу раза в три.

На что отец Анатолий ему сурово ответствовал:

– А я не для людей служу, а для Бога!

В общем, как говорится, первый блин вышел блином.

После службы, когда летнее солнце уже вошло в свои права и принялось жарить и парить все живое на земле, отец Анатолий переоделся в своем курене и в сопровождении Прохора направился на берег Дона. Захотелось освежиться после трудов праведных.

Прошли мимо нескольких осевших, покосившихся куреней. У забора одного из них он заметил теплую компанию, которая «по древнему обычаю» разливала по стаканам чихирь.

Компания окликнула Прохора. Но тот досадливо отмахнулся и, показав глазами на начальство, прошествовал следом за Казаковым.

На берегу оказался вполне себе приличный песчаный пляжик. На нем, уткнувшись носами в окружающие кусты и притулившись в тенечке, уже стояла пара-тройка машин. Тут же был и вчерашний «джип-широкий», на котором отец Анатолий был доставлен в здешние края. У машины на надувном матрасике лежали его вчерашние попутчики, Роман и Дарья.

Отец Анатолий выбрал местечко подальше от народа. Разделся.

Прохор, который, похоже, купаться не собирался, присел на бережку рядом и восхищенно смотрел на Казакова. Годы, посты и скромное монашеское питание очень-очень сильно подсушили мускулистую фигуру бывшего подполковника спецназа. Так что весь он был похож на свитую из жил и мышц статую.

Когда Казаков с разбегу ринулся в воду, Прохор пробормотал вслед:

– И как его бабы упустили?

А Казаков, быстро-быстро работая руками, поплыл, ощущая всем телом мощь и движение массы воды.

Отплыв подальше от берега, перевернулся на спину и сделал несколько гребков. А потом, чувствуя невероятную радость от этой воды, солнца, легкого ветерка, принялся резвиться.

Он то вспархивал бабочкой-баттерфляем, то носился кролем, то лягушкой вытягивался на волне.

Понежился в воде под ласковыми лучами солнца, а потом нырнул глубоко-глубоко.

Вынырнул он недалеко от песчаного пляжика. Поднялся, пошел к берегу. И только тут заметил, что на берегу ситуация изменилась. Рядом с его вещами стояла новая иномарка. «Лендровер».

Казакова возмутила бесцеремонность водителя, который бросил машину, чуть не наехав на его одежду.