Мария Латарцева - Мотель «Ваш рай»

«Ладно бы, работы невпроворот, а то переливаем с пустого в порожнее, будто сглазил кто – не идёт проект, хоть убей, пазлы не складываются», – ворчал про себя Григорий, в сотый раз проверяя расчёты предыдущих испытаний.

«Нет, чтобы дать человеку отдохнуть, а после праздников – за дело с новыми силами! – продолжал он накручивать себя. – Два дня до Нового года, дети приедут с внуками, а мы застряли, по всему, надолго, ни конца не видно, ни краю. Как же я дико устал! Как мне всё это надоело!»

И вот когда точка кипения достигла предела, ситуация благополучно разрешилась – прибежала барышня из конторы и объявила:

– В связи с возникшими обстоятельствами работы на неопределённое время приостанавливаются. О продолжении проекта вам сообщат заранее.

Не успел Гриша от радости захлопать, как девушка удрученно вздохнула:

– Надо ведь такому случиться, да ещё практически накануне Нового года – заболел Виктор Семёнович. Будем надеяться, что всё обойдётся, и вообще – дай Бог ему, и всем нам, здоровья!

Она вкратце сообщила, что у шефа проблемы с поджелудочной – то ли острого съел, то ли жареного, поздравила всех с наступающими праздниками и пожелала приятного времяпровождения.

Такого поворота Григорий не ожидал. «Проблемы, говорите? С поджелудочной?» Он подозрительно обвел глазами враз притихших коллег, вспомнил, что в мире бушует ковид, и так ему жалко себя стало, что от жалости этой щемящей тоскливо сердце сжалось. «А если не поджелудочная? А если врачи с диагнозом ошиблись? – вернулось к Грише мрачное настроение. – Как-то мутно всё, неясно». Мозг его лихорадочно заработал, и вдруг, как вспышка, он увидел то, что должно было произойти в случае врачебной ошибки. «Упаси Господи», – вздрогнул он, будто от удара. Потом, вспомнив, как покойная бабушка когда-то говорила: «Гриня, ты слишком мнительный, дорогой, не к добру это – помяни моё слово», на всякий случай обработал руки стоящим рядом антисептиком.

А ещё через полчаса все девять человек их команды обменялись скупыми новогодними поздравлениями, собрали вещи и благополучно разъехались. Последним покидал ведомственную гостиницу Григорий, к тому времени твёрдо убежденный, что причиной болезни руководителя стало не мнимое отравление продуктами питания, а явно что-то другое.

Вечерние сумерки мягко ложились на припорошенную свежим снегом землю. Освещённая городская улица плавно сменилась загородной трассой, единственным светлым пятном на которой были отражатели на придорожных столбиках на поворотах, но шины уверенно наматывали километры, а мыслями он был уже дома, с родными.

«Надо же, как повезло! – думал он, снова забывая, что стало причиной досрочного окончания командировки. – Есть же силы, которым мы важны!», но тут же вспоминал пожилого, тщедушного Василия Семёныча, который и без болезни от ветра шатался: лицо – держатель для очков, плечи – вешалка для костюма, так ещё вирусом где-то обзавёлся, и ему становилось стыдно за свои дурные, подлые мысли.

О контакте, изоляции и прочих неприятных моментах, выходящих из первого, думать не хотелось, да и некогда было – послезавтра праздник, так что, отмахнувшись от скучной рутины и понадеявшись на всемогущее «авось», Григорий нажал педаль газа. И вдруг, как видение, просто перед его глазами отчетливо вспыхнул красный свет. «Семафор?! Откуда?» Нога автоматически вдавила тормоз в пол, и машина остановилась практически в нескольких сантиметрах от шпал.

«Странно, вроде раньше здесь не было железнодорожного переезда. Может, я заблудился, не той дорогой поехал? – думал он, разглядывая обломанный шлагбаум и сдавая назад. – Видимо, авария недавно случилась, что не успели починить». Всё ещё пребывая в замешательстве, он провёл глазами пустую электричку – в освещённом вагоне порядка десятка-двух человек, все в шахматной порядке, будто инструкция по соблюдению социальной дистанции, а в остальных даже света нет, дождался отбоя, и только снова хотел нажать на газ, как укорочённая рука семафора внезапно всхлипнула, с натугой поднялась и тут же с резким звоном упала, а его красный глаз загорелся опять.

«Да что это с ним?» – происходящее начинало злить, и лишь извечное человеческое любопытство не дало Грише плюнуть на всё, проскочить переезд на красный и следовать дальше своей дорогой. Поезд не заставил себя ждать. На сей раз это был товарняк – Григорий насчитал более тридцати угольных платформ и порядка двадцати цистерн с горючим. Едва лишь последняя груженная углем платформа с тяжелым стуком проследовала мимо и скрылась за поворотом, Гриша почувствовал, будто по нему проехали все пятьдесят единиц состава – как не раздавили! – казалось, каждый сантиметр тела болит, каждая молекула.