Татьяна Макарова - Берегись тихой собаки и спокойной воды

А когда мне было лет пять с половиной, Колька буквально спас мне жизнь…

Я очень расстраивалась от того, что считала, будто мама меня не любит. Нет, она меня никогда не била. Дома было всегда чисто, уютно, вкусная еда. У меня много игрушек, личное пространство, я должна быть одета по погоде, сыта и не болеть, но…Мама никогда ни за что меня не хвалила, как бы я ни старалась. Не называла уменьшительно-ласкательными словами, не проявляла участия в моих детских делах, не жалела, когда я разбивала коленку… Папа называл меня дочурой, а она даже просто дочкой не звала. Я была для нее Ирой, только Ирой, – и никак иначе…

В папиной любви я не сомневалась.

В те годы почему-то было принято спрашивать маленьких детей:» Кого ты больше любишь, папу или маму?» Когда такой вопрос задавали мне, я отвечала честно и однозначно, что больше люблю папу. Маме, наверное, было неприятно, может быть, она обижалась, но со мной об этом никогда не заговаривала. Меня учили всегда говорить правду: мои ответы на подобные вопросы оставались неизменными, поэтому однажды папа затеял со мной серьезный разговор. Он говорил, что я уже большая, мне 5,5лет, скоро исполнится шесть, что должна понимать какая мама хорошая, как много она делает для нас: убирает, готовит, стирает, гладит…. Убеждал, что мы должны ей быть за это благодарны и любить. Сказал, что он нас с ней любит одинаково. После этой воспитательной беседы я стала отвечать так:» Я люблю папу и маму, но маму больше люблю, когда она приходит с работы.» Иногда на этом вопросы заканчивались, но бывало, что наиболее настойчивые продолжали выведывать, мол, почему же маму больше после работы? Тогда звучал прямой ответ:» Потому что после работы она спит!»

Это был мой детский сигнал «SOS!», наивный и отчаянный, который никто не принял. Даже папа…

С «высоты» своих пяти с половиной лет я пришла к выводу, что, раз папа любит маму и меня одинаково, мама такая хорошая, столько всего делает, а я ее не могу полюбить, как папу, значит, я плохая. Я очень старалась стать хорошей: была послушной, не баловалась, всегда убирала свои игрушки, помогала ей, чем могла, научилась читать в четыре с половиной года, в пять плавать (а мама не умела!), но она все равно меня не любит. Другие дети убегают без спроса на речку купаться, ведут себя неправильно, на них воспитатели все время жалуются, их ругают другие родители во дворе, но мамы всех любят!!!

Получается: со мной что-то не так! Я – плохая, поэтому мама не может меня полюбить, чему бы я ни научилась, что бы ни делала…

Не помню, как у меня возникла мысль утопиться в речке, чтобы не огорчать родителей и не мешать папе с мамой жить счастливо. Долго обдумывала план своего утопления. Представляла, как они прочитают мою записку, в которой напишу, как люблю их обоих, как они заплачут, как мама пожалеет, что не любила меня…Я серьезно готовилась к осуществлению своего плана: стала часто отпрашиваться с другими семьями пойти поплавать на речку, написала печатными буквами два письма – отдельно папе и маме, обдумывала как одеться. Кольке в моем плане отводилась важная роль: передать родителям записки и показать место, чтобы меня быстро нашли, и я не стала ужасной утопленницей (мы, дети, видели одну). Я не хотела превратиться в такую…

В детском саду, на прогулке, мы поднялись на корабль, спрятавшись от всех, и я приступила к осуществлению первой части своего плана: рассказала Кольке о том, что хочу сделать, как он должен мне помогать, никому ничего не рассказывать, а дальше…

Колька чуть не плакал, но держался. Помогать согласился. Выслушал молча, с мрачным лицом. Завтра – суббота, а в воскресенье все должно случиться…Вдруг он вскрикнул и взволнованно заговорил:

– Ира! Как же ты такое сделаешь, не попрощавшись с папой?! Он тебя любит! Никогда не бил, даже не кричал на тебя ни разу! А ты умрешь – и не попрощаешься?! Он же не виноват, что мама тебя не любит! Надо с ним попрощаться! Обязательно!

Это ломало весь мой план, но я понимала: Колька прав: с папой надо попрощаться! Почти месяц я искала возможность поговорить с ним об этом, а, главное, набраться смелости для такого разговора.

Наконец, рассказала…

Не знаю, что ощущал мой отец, но отнесся он ко мне серьезно. Долго молчал, потом сказал:

–Дочура! Я понимаю, как тебе трудно жить, раз ты думаешь, что мама тебя не любит. Я так не думаю, потому что точно знаю: она любит тебя!

– Я сейчас вспоминал свое детство… Может быть, моя мама меня не очень любила? Каждый год уезжала с младшей сестрой на полгода на курорт. Я оставался вдвоем с отцом, который много работал: мы виделись с ним только по воскресеньям. Отец, твой дедушка, любил меня, и мне хватало его любви тогда и хватает сейчас. Я живу счастливо: у меня есть вы – ты, мама. Мы вместе – это главное! Есть любимая работа: я – врач. На войне спасал жизнь многим людям, и сегодня помогаю избавляться от болезней. Если бы меня не было, не было бы тебя, и в войну я не спас бы тех, кого сумел спасти… Надо, надо обязательно жить, дочура! Живи! Только если ты будешь жить, ты сможешь убедиться, что ошибаешься: мама тебя любит, а если тебя не станет, как ты об этом узнаешь?! Уйти из жизни – это проиграть, а ты должна побеждать! Давай договоримся: кроме того, что ты – дочка, а я – папа, мы с тобой – друзья. Это значит, что мы обязательно должны делиться всем-всем друг с другом. Договорились?! Я всегда буду на твоей стороне, пойму и поддержу. Всегда!