– Дык, я того, за сеном.
–А я тебе расскажу, ты вот с этой водкой корчёмствуешь, ты мой сладкий сахар. Вяжи его, ребята.
Захваченную партию с Федоровым в придачу корчёмная стража привезла в Катынь, где пристав и устроил первый допрос Илье Фёдорову. Тот клялся и божился, что не виновен. Однако отставной капитан уже закусил удила. И способы внушения у него были те ещё. Получив в живот пару раз валенком, насыпанным песком, Илюха впал в уныние и согласился сотрудничать со следствием. А Ловейко уже диктовал его показания волостному писарю. Оказалось, что не за сеном ушёл из родного дома Илья Федоров, а вовсе даже в местечко Падоры в Оршанском уезде Могилёвской губернии в корчму. Купив там у еврея Залмана ведро водки, Федоров присоединился к партии корчемников, которые собрались проехать торгуя водкой по Краснянскому и Смоленскому уездам. И были в той партии Иван да Захар из деревни Тростянки Смоленского уезда, Никанор Васильев из Ухиньи, здоровенный чернявый человек по имени Василий, бравший сразу 20 вёдер водки у корчмаря. Также к партии присоединились, назвавшиеся дворянами Захар Жабыко и Андрей Путято, да государственный крестьянин Степан Иванов. Тот рыжий и с бельмом на правом глазу. Короче, имел капитан Ловейко о корчёмниках все нужные сведения, а вот поймать с поличным не мог. Все были вооружены дубинами, а у Жабыко имелись сабля да небольшой пистоль. А ночевала партия в деревне Корытне, у вдовы Агриппины Архиповой по прозвищу Василиха.
– Ты всё уяснил, или снова тебя валенком попотчевать?
–Уяснил, барин, уяснил.
– Ну, так подписывай показания.
–Дык, я ж ведь грамоте не обучен. Я на суде всё как велено скажу.
–Утер-офицер, пошлите за священником. Заверит показания этого корчёмника.
Явился священник Павел Колосов. Картина его взору предстала более чем странная. На коленях к нему пытается бежать, что-то голося о покаянии, бородатый мужичок в потрёпанном тулупчике и без шапки, двое солдат его удерживают за руки. В углу за столом волостной писарь, а по комнате с трубкой в зубах разгуливет какой-то чиновник.
– Я пристав 1 стана Краснинского уезда Ловейко. Вам нужно заверить показания, данные пойманным моей командой корчёмником.
–Батюшка, отпусти душу на покаяние, смилуйся! Покаяться хочу, облегчить душу, – вдруг заорал удерживаемый мужик. И тут же получил по шее от одного из солдат, неча тут рот разевать.
Священник попросил оставить его с мужиком наедине. Пристав скривился, но всё же выгнал всех из комнаты. Заикаясь и плача, Илья поведал батюшке свою историю. Тот задумался. Кое-какие мысли у него родились, и Фёдоров был заинструктирован, как себя вести в суде. Показания Ильи Фёдорова отец Павел Колосов заверил собственноручной подписью.
На следующий день корчёмная стража с захваченным вином и преступником выступила в сторону Красного. В тот же вечер Илья оказался в одиночной камере Краснинского тюремного замка. Пристав, потирая руки, написал рапорт для уездного суда, и отправил водку на акцизный склад.
Но вот в суде дело пошло наперекосяк. Илья Фёдоров орал на весь Красный, что показания из него выбили, деньги кровные отобрали, истязали нещадно, что может подтвердить священник Колосов. На следующее заседание вызвали Колосова. Тот объяснил, что не видел, как избивали Фёдорова, но нашёл его в большом расстройстве чувств, исповедовал, и тот поклялся ему на Священном Писании, что ни в чём не виновен. Пристав Ловейко имел бледный вид. Дело было передано в Смоленскую Палату уголовного суда. Там всё повторилось. Фёдоров орал о своей невиновности и причинённых ему побоях. Объяснял, что не знает никаких евреев в Оршанском уезде, Василисих, Жабыко и прочую корчёмную живность. Священник рассказывал о солдатах, крепко державших подозреваемого и отпускавшим ему подзатыльники. Ловейко докладывал суду, что он полностью уверен в виновности Фёдорова.
Смоленские судьи оставили Илью Фёдорова в «большом подозрении» в деле о партии корчёмников в Краснинском и Смоленском уездах, и передали его Василию Ивановичу Рачинском под подписку. Ловейко же подал рапорт об увольнении с должности, и уехал в своё имение в Рославльском уезде.
Среди лесов, болот и озёр на севере Смоленской губернии на берегу речки Каспли притаился уездный городок Поречье. И скучно было отставному подпоручику лейб-гвардии Преображенского полка Ивану Денисовичу Рачинскому жить в Поречском имении. И в городке нет развлечений, да и в имении всё приелось. Поэтому часто наезжал он в губернский город Смоленск. Тут тебе и общество, и Дворянское собрание, и рестораны с трактирами. Есть где развлечься.
Читать дальше