Дмитрий Калинкин - Путь избранного

В котельной Дмитрия встретили два больших котла, один из которых шумел, превращая двадцать кубов воды в пар. Найти место происшествия было несложно – вся дневная смена кучковалась возле открытого люка, а один из слесарей уже тащил веревку с лестницей. Из темного колодца доносились стоны.

«Надо же так…», «Вон, вроде шевелится» – полушепотом переговаривались столпившиеся рабочие.

– Ну и? Какого хрена его туда понесло?

– Да вот, Дмитрий Геннадьевич, переключались на другой котел. Говорили же ему, что без страховки нечего там делать, – ответил один из работяг. – Я, говорит, сто раз туда лазил, все коммуникации как свою квартиру знаю, могу даже на ощупь работать…

– Дощупался, – зло заметил Дмитрий. – Неизвестно, что там у него еще. Живой бы остался…

Михалычу повезло. Вывих плеча и два сломанных ребра – это праздник по сравнению с тем, что могло бы быть. Повезло и Дмитрию: медики попались понятливые и скандал о несоблюдении техники безопасности на ведущем предприятии города обещали не поднимать. Закрепили их молчание несколько цветных купюр, как бы между делом попавшие в карман главврача больницы, когда Михалычу вправляли плечевой сустав в травмпункте.

Только вот генеральный директор ни малейшего оптимизма не испытывал. Дмитрий это понял, когда отошел в сторонку и набрал его номер, чтобы сообщить свежие новости.

– Ты вообще понимаешь, что это такое?! – шеф яростно выплевывал слова, от его голосовых децибелов звенело в правом ухе. – Помнишь, как нас полгода назад проверка нагибала, пытаясь хоть что-нибудь найти?! А сейчас и искать не надо – нате вам подарочек!

– Виталий Григорьевич, я договорился с медиками. Они зафиксировали вызов на другой адрес, – начал возражать Дмитрий.

– Знаешь куда иди со своим другим адресом?! – загремел генеральный. – Хорошо еще, травма не тяжелая! А если бы он туда головой вниз грохнулся? Зафиксировали, – передразнил он Дмитрия. – Это ЧП на крупном предприятии. Человек чуть не погиб. Тут шум такой может подняться, только уворачивайся. Если все обойдется и твой Михалыч не будет это дело раскручивать – считай, подарок судьбы. И имей в виду – я тебя покрывать не буду! У меня семья, между прочим! Ладно. Как приедешь – переговорим по этому поводу!

А далее начались «танцы с бубнами»: составление отчета о происшествии, разговор с Михалычем, которому жена советовала обратиться к начальству за компенсацией, непростая беседа по этому вопросу с шефом, проведение внепланового инструктажа по технике безопасности всем мастерам и начальникам цехов, а также очередные сложные переключения, на которых один из слесарей чуть не попал под струю пара. Столько Дмитрий за всю свою жизнь не матерился.

Весь оставшийся день прошел как в тумане.

«Хотя… Когда у меня последний раз было не “в тумане”?» – задумался он, укладываясь ночью спать. «Такое впечатление, что мне каждый раз снится один и тот же сон, в котором всем от меня чего-то надо, все орут, требуют, косячат. А я должен при этом всех на себе тащить. И чем больше стараюсь разобраться с проблемами, тем больше виноват. Когда это все закончится?» – на этом вопросе он в очередной раз провалился в забытье.

Именно забытье. Потому что сном это назвать было трудно: тяжкие мысли, погружали в трясину безысходности, а после получасовой дремы он открыл глаза и опять ушел с головой в знакомый коктейль негатива. Чтобы снова провалиться в забытье.

И вот уже прозвенел будильник, а он не понял – то ли спал, то ли нет.

Причиной беспокойного сна было еще то, что в последнее время Дмитрий все чаще оглядывался вокруг себя. И замечал коллег и знакомых, живших самой обычной жизнью. Каждый их рабочий день был похож на остальные: ранний подъем, работа до вечера, вечером – дорога домой через продуктовый магазин, ужин под очередное тупое ТВ-шоу и сон. В выходные: в пятницу вечером – нажраться, в субботу – встать с бодуна и, опохмелившись, опять нажраться, в воскресенье – выспаться и вечером помятым выйти на прогулку в соседний парк. А дальше – понедельник, начало новой рабочей недели. В отпуск – на тот же южный курорт, что и в прошлом году.

Казалось, можно сойти с ума от скуки. Но нет. Всех это устраивало настолько, что любой отход от заданной траектории – поездка за границу, поход на концерт или посещение каких-то курсов – воспринималось как извращение. Каждый из них говорил одни и те же слова: «А это еще зачем? Пусть кому надо, те и страдают этой ерундой!»