София Вишнякова - Мужские истории

– Начиная с древности, когда появился театр, женщины в театре не играли вообще. Все роли, в том числе и женские, играли мужчины.

– Правда? – спросил я сомневаясь, но уже успокаиваясь.

– Конечно. Не переживай так. Тебя не узнают.

Я попрощался с Мариной Владимировной и пошёл домой. Когда я пришёл домой, то поел и сделал уроки.

У меня был разговор к маме. Я хотел ей сказать, что участвую в школьном спектакле. Но мама возвращалась с работы лишь вечером, и я порепетировал сам с собой, как обычно, когда я заканчивал с уроками и ждал маму.

Мама, как назло, задержалась. Она пришла уставшая. Она поела, проверила у меня уроки.

Я очень боялся начать этот разговор. Но мне было необходимо заручиться её поддержкой.

– Мамочка, – начал я робко. – У нас в классе послезавтра будет мероприятие. Мы показываем новогодний спектакль.

– И что? – спросила мама. – Я-то тут при чём?

– Просто я там тоже участвую.

– Правда? И кого ты будешь играть?

Вот тут я растерялся. Я очень боялся признаться в том, что играю Снегурочку. Но я не хотел врать.

– Мамочка, понимаешь, наша Марина Владимировна утвердила меня на роль…

– Ну же, не томи. На какую роль?

– Снегурочки, – сказал я севшим голосом.

– Что??? Ах ты, мерзавец, и ты ещё смеешь мне об этом рассказывать??? И ты хочешь, чтобы я пришла смотреть на ваши извращения??? Ах нет уж, дудки!!!

Я убежал к себе в комнату, закрылся на защёлку, лёг на диван и стал плакать. Я был разочарован. Мне казалось, что у меня с мамой вполне нормальные, даже дружеские отношения. Как же я ошибался!!! Матери было, по сути, плевать на меня.

Я плакал так долго, что не заметил, как уснул. Я не могу сказать, сколько конкретно времени. Но в какой-то момент мне как будто послышалось, что в мою дверь стучит мама, больше некому. Я был настолько обижен, что не хотел ничего слышать из того, что она сказала бы мне.

Даже утром, на следующий день, когда у нас была генеральная репетиция, мама вела себя так, словно меня не было вообще. К завтраку я не притронулся. Сразу пошёл в душ и, когда вышел из ванной, начал собираться в школу.

Я оделся и вышел из дому. В школу я пришёл через пять минут.

Уроки прошли как обычно, за исключением того, что некоторые из них были последними в четверти. Картина моей успеваемости была такой: только по ИЗО у меня была твёрдая тройка, а по остальным предметам – четвёрки-пятёрки.

Когда уроки кончились, мы пошли в наш класс, на прогон. Всё прошло хорошо, Марина Владимировна была довольна. Она сказала нам:

– Молодцы, ребята! Всё замечательно. Не подведите меня завтра. Всем спасибо, до завтра.

Я хотел подойти к Марине Владимировне, поговорить по поводу завтрашнего представления. Но мне не хотелось, чтобы остальные знали.

Марина Владимировна заметила, что я чем-то расстроен, подошла ко мне и спросила:

– Илюша, что случилось? Ты чем-то расстроен?

– Да, – сказал я, – я вчера с мамой поссорился. Она сказала, что завтра не придёт.

– Почему? Ей что, не интересно увидеть тебя в спектакле???

– Ей не интересно видеть меня Снегуркой.

– Я обещаю, что всё будет хорошо, а твоя мама будет локти кусать потому, что не видела тебя в спектакле.

– Правда?

– Конечно. Костюм мы тебе нашли, будешь в нём выступать. Я помогу тебе с гримом. И никто не догадается, что это ты.

– Марина Владимировна, спасибо Вам за поддержку. Я боялся.

– Скажи, ты только из-за этого расстроился?

– Нет.

– Знаешь, я бы порекомендовала вам с мамой после каникул обратиться к нашему психологу. Меня очень пугает то, что ты мне рассказал.

– Хорошо.

Я пошёл домой. Я думал о том, что меня понял абсолютно чужой мне человек, а родная мама меня не понимает… Это было достаточно серьёзное для меня потрясение. Тем более, что я до сих пор не пришёл в себя после смерти бабушки, хотя прошло уже полтора года. А эти самодеятельные спектакли помогают мне хотя бы на короткое время отвлечься от мрачных мыслей…

Наступил день представления. Мы, артисты, пришли примерно за час до начала спектакля. Ребята переодевались, повторяли про себя свои роли. Я не был исключением.

Конечно, роль я знал, но очень сильно волновался. Ведь я впервые предстал бы перед большим скоплением народа одетым, как девочка.

Я уже переоделся. Ребята в один голос воскликнули:

– Ни фига себе! Вот это да! Да ты вылитая девчонка!

Девочки сказали:

– Илья, да тебе нужно платья носить постоянно! Да и лифчик тоже, у тебя грудь видно.

Знали бы они все, что дома я очень часто одеваюсь в мамины шмотки. Но мне польстило, что во мне увидели девочку даже сами девочки. Меня это окрылило, я уже не так нервничал и волновался.