– Дядюшка Коршун, – сказал Нат, чуть покашляв. Но я ещё раз нажал на педаль. Конец связи! Ещё чего придумали.
Впереди – долгий летний день, пропахший потом и другими жидкостями. Грязный обдолбанный мальчик-ангел, дёти дамб энжел бой.
10:15
Давно замечено, что в самом начале лета трагедии куда больше, чем, например, во время золотой осени, когда деревья грустно скидывают свою листву и всё такое прочее. Там не то чтобы тоска увядания, там ты уже смирился с неизбежностью и просто спокойно себе катишься в зиму. А вот в начале лета листва и тепло насильственно заставляют недоумевать и чувствовать себя неловко, будто бы ты этого не заслужил. Ты ещё совсем не освоился и ходишь в лете как по чужой незнакомой квартире, в которой проснулся одним утром с похмелья. А лето ведь не квартира, оно не ждёт – и катится, и уходит с каждой минутой.
Вот так я и использую свои летние дни – не действую. Я трачу время на любовь и ожидание любви. На персональные техно-хиты и короткие поездки на велике, на сумерки, на разную другую ерунду. Но даже этим мне не дают заняться, как будто это роскошь несусветная, доставшаяся мне несправедливо и не по праву. Мой единственный выход – безропотно просрать это лето, как и почти с десяток других за спиной и бог весть сколько впереди.
Короче, дальше всё было довольно предсказуемо в общей логике событий, но весьма неожиданно для меня в тот момент. Только я прощаюсь с Натом, нажимаю на педаль и весело качусь по разбитому асфальту с влажными тёмными прожилками трещин, короче, еду туда, где меня ждёт маленькая женщина с чёрными кудрями и сильными бледными ногами, только я успеваю выдохнуть и расслабиться, как путь мне преграждает ржаво-баклажановый автомобиль марки «жигули двадцать один ноль пять». За рулём, пыхая папиросой «беломор», улыбается красавец и здоровяк Хартбрейкер Гера.
Чёрной молнией устремляется ко мне с пассажирского Сеня Сантьяго. Пока он произносит всё ниженаписанное, я с велосипедом ещё не успеваю потерять равновесие и завалиться направо или налево. Итак, Сантьяго тараторит:
– Стопэ! Слезаем. Бросай это. Далее по планам – пересадка на транспорт посерьёзнее. Ты нам нужен. Нужен всему человечеству! Как в том фильме!
– В каком «том фильме»?
– Да хоть бы и про терминатора.
Гера в этот момент нажимает пару раз на гашетку. Машинка, стоя на месте, довольно урчит.
Наконец я потерял равновесие и коснулся правой ногой асфальта. Что-то подсказало мне: «Это проигрыш».
– Самый длинный день в году и самая короткая ночь – от этого никуда не деться, амиго. Есть законы, которые невозможно обойти.
Сантьяго вальяжно махнул кистью, и мой велосипед плавно взмыл в воздух. Он проплыл сквозь древний дым папиросы и отправился в багажник жигуля. Из сизовато-жёлтого облака улыбнулся Гера.
– Я знал, что он, – Сантьяго замахал в сторону Ната, – не справится, поэтому пришёл на подмогу. Ты нужен нам как никто. Без тебя не будет летнего Солнцестояния, ты ведь этого не допустишь?
– Сантьяго, дорогой, – умоляюще проскулил я, доставая велик из нутра багажника. – Я бы рад помочь…
– Да мы сами себе не можем помочь, ты о чём? Нам уже никто не поможет.
– Вот тем более. Где вы его посеяли, этот бензонасос? – спросил я в достойном отчаянии.
– Гера?
– Ф, – махнул Гера куда-то в сторону гор.
– Вон там и ищите.
Гера одной рукой, легко и непринуждённо, но безумно крепко сжал мой велик ровно посередине руля. Бросив попытки освободить своего коня, я кинулся к багажнику и начал там рыться:
– В багажнике! Бензонасос улетел в багажник, надо поискать.
Но внутри я обнаружил только чулок, канистру масла, водный бульбулятор, весь в зеленеющей саже, рассыпанные зубочистки, наклейки с Power Rangers. Неуловимый запах бензина свидетельствовал о недавнем наличии внутри багажника бензогенератора.
Достойное отчаяние закончилось. Я посмотрел на Сантьяго. Он плотоядно и дружелюбно улыбнулся:
– Мы же только туда и обратно. Вот прям как хоббиты. Едем до Печек, потом забросим тебя прям сюда же. Слово мужика.
Я промолчал.
– Окей, так и быть, клянусь своей честью! – Сантьяго поднял руки к небу.
– Да было бы чем клясться, – ответил я и кинулся к велосипеду, – но сегодня у меня дела.
– Не думай о дне сегодняшнем, день сегодняшний сам о себе уже позаботился, – кивнул Сантьяго Хартбрейкеру.
Гера схватил руль.
– Можно я своим ходом? – спросил я на всякий случай.
– Извольте всё же? – с неподдельной вежливостью спросил Сантьяго и тряхнул кудрями в сторону машины.
Читать дальше