Елена Соколова - Кристина

Открылись двери лифта. Обе женщины вошли в него, и каждая нажала кнопку своего этажа.

Скоро Кристина была уже дома. Аккуратно повесила плащ на вешалку, скинула мокрые полусапожки, прошла на кухню и беспомощно опустилась на табуретку.

Из комнаты вышел сын. Он подошел к маме со спины и нежно обнял ее:

– А я уже уроки сделал. Хочешь, покажу тетрадки?

– Конечно, Дениска!

Мальчик побежал обратно в комнату, ощущая на себе нежный мамин взгляд. Вернулся буквально через пару секунд.

Мама с восхищением стала просматривать записи сына, аккуратно переворачивая страницы тетради. Мальчик стоял рядом и всматривался в выражение маминого лица, боясь пропустить ее удивление и одобрение.

– Умница, просто умница! Устно задавали?

– Рассказ.

Дениска схватил тетрадь и снова помчался в комнату уже за учебником по чтению, а когда вернулся, положил учебник маме на колени:

– Проверяй. Страница двадцать третья.

Мама вслушивалась в каждое слово своего первоклассника, а когда пересказ был закончен, сладко вздохнула и нежно провела рукой по страницам учебника:

– Настоящий мужчина. Самостоятельный такой! Я завтра аванс получу и закажу нам с тобой ключи от подъезда, а себе еще и от квартиры. Не буду тебя отвлекать звонками.

Со стороны лестничной площадки звякнули упавшие на пол ключи. Через пару секунд возня под дверью, потом стук ключа по двери и наконец щелкнул замок.

Выражение лица Дениса вмиг сменилось. Исчезла улыбка, и погас в глазах огонек радости. Кристина по количеству времени, которое потребовалось на то, чтобы ее муж, Денискин отец, смог попасть ключом в замочную скважину, определила степень опьянения вернувшегося с работы хозяина квартиры и взглянула на сына. Мальчик схватил учебник и вместе с ним необычайно быстро, привычными движениями забрался в корзину с грязным бельем. Там он затих.

В квартиру, сильно шатаясь, вошел молодой помятый мужчина в расстегнутой куртке и в мокрых, но не от дождя, брюках. Он уперся ладонью в косяк кухонной двери и попытался разогнуть спину, чтобы взглянуть на жену свысока. Этого не получилось сделать, муж оттолкнулся от косяка и, ударив в стену кулаком, с трудом отделяя звуки, проговорил:

– Дениса позови! Пусть покажет мне, как он уроки сделал.

– В гости он ушел. К однокласснику, – соврала Кристина, – ты, Володя, иди на диване приляг, а то упадешь еще ненароком.

Владимир, словно голодный пес в косточку, вцепился в возможность поскандалить:

– Ты мне не указывай, понятно? Сам знаю, что и когда мне делать.

Ругань безостановочно повалила из открывшегося рта пьяного мужа. Если прислушаться, то складывалось впечатление, что речь его в моменты ярости подключалась к невидимому источнику зла. Извергались слова и определения настолько омерзительные, что невозможно было поверить, будто это может произносить человек.

Кристина молчала не потому, что боялась ответить. Она знала, что-то зло, которое выплескивается сейчас, ищет повод не останавливаться. Только тишина могла вернуть тишину.

Владимир неожиданно замолчал, словно его выключили, развернулся и шагнул в коридор, но до комнаты дойти не смог и прямо в коридоре упал и захрапел.

Из корзины с грязным бельем вылез Денис и тихонько, чтобы не разбудить отца, ушел спать.

В дверь квартиры тут же позвонили. На площадке стояла соседка с нижнего этажа:

– Когда это прекратится? В лифт войти нельзя!

Кристина пошла в ванную за перчатками, тряпкой и ведром с водой. Лифт она отмывала долго. Тряпку и перчатки завернула в пакет и выбросила в мусоропровод.

Совершенно обессиленная, вернулась в квартиру, приняла душ, рухнула на диван и мгновенно заснула.

Все это месиво из неприятностей и унижений составляло то, что называлось красивым определением статуса быть замужем.

Единственная приятность – это сын Денис. Его появление стало тем дыханием, которое давало силы терпеливо нести все остальное.

Денис стал радостью и для свекрови. Эта наиприятнейшая женщина столько натерпелась от своего мужа, от отца Владимира, так страдала, наблюдая, как сын пошел весь в своего отца, что рождение внука было явлением Божьей милости для всего ее дома.

Невестку свою уважала и очень понимала, хотя повлиять на ситуацию никак не могла.

Утро следующего дня несло отвратительный запах из кухни. Владимир готовил себе завтрак. Жарил в перегоревшем масле лук. Сковорода не только воняла, но и громко шкворчала на всю квартиру, не давая досмотреть сны.