Алексей Новиков - Перепросмотр

Как и всех ребятишек моего возраста, меня записали в ближайшую школу №25 и отправили в первый класс. Первых классов было несколько, а мой – 1 «Б». Класс большой: нас 35 человек. Я узнал, что в годы Второй мировой войны здание школы использовалось как госпиталь, вплоть до 1 сентября 1945 года. Бюст в честь девушки-партизанки Зои Космодемьянской стоит во главе школы. В 1962 году здесь впервые стали углублённо изучать иностранные языки.

Так как мама в школе изучала английский, то меня тоже записала в подгруппу по изучению английского языка. Когда у нас стоял урок иностранного языка, класс расходился по двум направлениям. Я не люблю изучать иностранный язык, потому что не понимаю, для чего он мне нужен. Никто из нас не говорит на этом языке после урока и во дворе тоже.

Одной девочке в классе особенно тяжело даётся изучение английского языка. Её со слезами перевели в подгруппу по изучению немецкого. Думаю, ей просто не нравится учиться, потому как и по другим предметам у неё есть двойки.

Больше всего я люблю в школе русский язык, литературу, математику и правописание. Мне нравится выводить прописные буквы под углом в специальной разлинованной тетради. Я старательно вывожу строчные буквы в слова и целые предложения. Мой почерк и тетрадь являются образцом для многих детей. Учитель часто показывает мою тетрадь в пример самым нерадивым ученикам. Говорит: «Смотри, если у Алёши получается, и у тебя получится!» Я не понимал, почему у остальных не получается запомнить все эти правила, стандарты и начать писать правильно…

В первом и втором классе (в 1989—1990 годах) я, как и все ученики и ученицы в школе, являлся октябрёнком. Я носил школьную форму и значок на груди. У мальчиков формой был тёмно-синий костюм, у девочек – чёрно-белый фартук.

В классе со мной учится мальчик из моего дома, рыжеволосый Андрей. Мы делаем у него уроки и играем в настольные игры.

Ещё я дружу с двумя девочками в классе: одна темноволосая, другая светловолосая. Мы всегда играем вместе на переменках, смеёмся, затем пишем всякие записки друг другу на уроках. После школы мы идём вместе, нам по пути. Я домой, а они идут дальше на «болото» – в частные дома. А иногда, когда мама разрешает, я хожу к ним в гости. Мы дурачимся и делаем вместе домашние задания.

Я люблю гонять мяч по площадке. Мы играли на хоккейной коробке с ребятами со всей округи. Незнакомый парень постарше немного поиграл с нами и подошёл ко мне.

– Пойдём, я тебе покажу кое-что.

– Что покажешь? – спрашиваю я.

– Там… Я дам тебе конфетку, – уклончиво отвечает он.

Заманивающими движениями рук предлагает идти за ним. Он прошмыгнул в открытую дверь дома в надежде, что я пойду за ним. Я бывал раньше в этом подъезде, там живёт девочка Ксюша с прямыми ногтями. По неизвестной причине – то ли мне стало интересно, то ли я просто хотел конфетку, да и доверял я всем подряд, – меня не смутило, что он не дал конфетку сразу, а предложил взять её в подъезде. Я зашёл за ним. Он позвал меня под лестничный марш, где жильцы ставят детские коляски.

– Покажи писю, – предложил он.

Я сначала застеснялся, а потом показал. Он взял мою письку в свой рот и начал облизывать. Это было неожиданно и противно. Что происходит? Придя в себя и поняв, что происходящее мне не нравится, я отпрыгнул от него.

– Фу! Как ты можешь? Я же ей писаю, – сказав это, я убрал свою писю обратно в штаны.

Он посмотрел на меня хитрыми глазами, отошёл глубже к стене, под лесенку, зазывая пойти к нему. Вместо этого я застыл в непонятном оцепенении и уставился на него.

– Теперь ты, – сказал он, прячась в тёмном углу.

Он стоял без штанов, а его пися была торчком кверху.

– Я не хочу, не буду.

Я убежал, оставив его одного под лестницей. Возникло ощущение обиды, ведь меня нагло обманули. Это отвратительно, неправильно, нехорошо.

Больше я этого парня не видел.

Мне захотелось посмотреть писю у девочки. В моём подъезде на пятом этаже живёт девочка постарше, я к ней иногда ходил в гости. Когда я пришёл в очередной раз, мы сначала играли в комнате, тренькали на гитаре, веселились. Затем я предложил ей показать друг другу свои писи. Стесняясь и краснея, мы сделали это, но быстро, только на секунду, а потом сразу натянули обратно трусы. Я впервые увидел писю у девочки и удивился, что она совсем другая. Я вообще ничего не понял, хотя было жутко интересно. Я не стал спрашивать её ни о чём, а сам думал, почему у меня пися снаружи, а у неё внутри. Я весь раскраснелся от стыда за возникающие мысли и решил усмирить своё любопытство. Ведь пися для того, чтобы писать! Ну, разные. И пусть!