Виктория Игушова - История моей лжи

– Тогда я могу приехать к тебе, остановлюсь в каком-нибудь придорожном мотеле…

– Это исключено, – категорично оборвала я Мачея.

И ведь действительно, у меня не было никаких возможностей приехать в Варшаву раньше положенного срока: в гости к моей матери мы ездили вместе, а рассчитывать на помощь подруг было слишком рискованно. Помнится, пару лет назад я встретила мужа Беаты с другой женщиной, тогда я лишь вскользь упомянула об этом Каролине, разумеется, предупредив, чтобы она сохранила это втайне. В итоге не прошло и суток, как разъярённая Беата вызвонила меня, требуя во всех подробностях описать ей ту встречу. Такое случалось не единожды, и все «якобы» секреты, о которых знали мои подруги, уже давно лежали на поверхности их обеденных столов. Поэтому больше того, о чём мой муж мог бы догадываться, в беседе с ними я предпочитала обходить стороной, как и то, что знала о каждой из них слишком много непозволительных историй, о которых старалась не упоминать, дабы уберечь нашу «крепкую» дружбу.

– Ладно, давай я подумаю об этом позже, – пытаясь переключиться, попросила я Мачея.

– Хорошо, что тогда по поводу связи? Как я понимаю, просто так тебе позвонить нельзя.

– Нет конечно! – взбудоражилась я. – Кристиан очень подозрителен. Хотя ты ведь можешь быть одним из моих клиентов… И всё же будет лучше, если ты дашь свой рабочий номер. У нас есть общий знакомый, практически сосед, полицейский, к которому мой муж не раз обращался за разного рода информацией.

– И этот полицейский ему помогал?

– Ещё как! Кристиан его всегда неплохо подкармливает, вот он и благодарит.

– Ясно, – немного смутившись, произнёс Мачей.

– А что, этот факт что-то меняет?

– Вовсе нет, меня больше волнует, чтобы у тебя потом не было проблем.

– За меня не беспокойся, уж как-нибудь выкручусь, – в полной уверенности, что дальше разговоров дело не пойдёт, ответила я.

– Не забудь: в семь я заеду за тобой.

Мне не особо хотелось показываться с Мачеем на людях, но он настоял, уверяя, что на этой вечеринке не будет никого лишнего, только его знакомые и только по приглашению. А до этого времени я должна было закончить все дела, так как весь завтрашний день мы рассчитывали провести вместе.

И стоило мне лишь подумать, что всё идёт по плану, как звонок телефона застал врасплох. Напуганным и дрожащим голосом Кристиан сообщил, что его мать госпитализировали и сейчас она находиться в реанимации в тяжёлом состоянии. Нужно было срочно выезжать, но и не предупредить Мачея я не могла. До семи оставалось три с лишним часа, и я как раз успевала на последний поезд в том направлении.

19:15 – это был тот максимум, после которого, бросив ключи в почтовый ящик, я выскочила из подъезда. Но только мой чемодан проскочил через порог дома, как, подняв голову, я уткнулась в Мачея.

– Что происходит? – недоумевая спросил он.

– Как хорошо, что ты успел, – облегчённо выдохнула я.

– Да я всего на пятнадцать минут опоздал?! Из-за пробок к твоему дому не подобраться!

– Мне срочно нужно на железнодорожный вокзал, я по дороге всё тебе объясню.

– Ааа?

– Нет времени! – выкрикнула я, уже садясь в машину.

Иногда обстоятельства складываются не в нашу пользу, мы можем расписать все дни на неделю вперёд, но какими им быть в действительности – решать не нам. Внезапность всегда происходит неожиданно, на то она и жизнь: нечаянная фраза, спонтанный разговор, короткая встреча, болезнь, боль и даже как-то странно выраженная улыбка – всё это в одночасье способно не только изменить, но и разрушить некогда казавшиеся идеальными наши представления о будущем.

Мачей, разумеется, всё понял и, написав свой номер на визитке, достаточно серьёзно попросил меня не исчезать из его жизни, и обязательно позвонить, когда напряжённость ситуации спадёт. Одна маленькая картонка – и не было ничего этого, а значит и дальнейшая судьба нашего романа зависела лишь от моего желания.

То была долгая неделя с извечным вопросом: «А что дальше?» Вот только вопрос этот у каждого был свой. Я, конечно же, переживала за свекровь и хотела, чтобы она поправилась, но о каком выздоровлении может идти речь в семьдесят лет, когда из здоровых органов у неё остались разве что мозги, и то в смысле своей разумности. За последние три года мы посетили столько медицинских учреждений, что я и не знала даже о существовании некоторых из них, а уж денег, которые были потрачены на лечение, и не счесть. Но Кристиан был непреклонен и, в отличие от своего брата с сестрой, боролся за жизнь матери до конца… Её не стало вчера ночью, и, стоя сейчас в ритуальном зале, я почти уверенна в том, что это был самый лучший исход. И дело тут как раз в любви: невыносимы те муки, которые испытывают эти обречённые люди; это словно застрять в тумане, где просвет лишь маленькая точка посреди бездонной тьмы.