Айдар Шайдуллин - Чапман

Подготовка армии уже началась, все чего то ждали. Ежедневные тренировки изматывали мистера Диксона, но единственное что ему давало сил это Мэри. Они продолжали встречаться каждый день. Он дарил ей цветы, она смущалась. Особенно ему нравились вечерние прогулки с Мэри, когда солнечные лучи уже теряют свою яркость, а лицо прекрасной Мэри все больше приобретает красоту. В один из вечеров она спросила Диксона:

– Ты ведь не уедешь на войну? Ее глаза смотрели прямо на Диксона, и он мог увидеть, как там медленно скапливаются прозрачные слезы.

– Это мой долг!

– Но как же я? Что мне теперь делать? Как мне быть без тебя, я не понимаю?

– А что ты?

– Я ведь с ума сойду без тебя!

По ее щекам начали стекать горькие слезы. Ему стало еще больше не по себе. Он безумно сильно хотел быть с ней, но чувство собственной гордости ему не давала покоя. Что подумают другие?

– Я точно вернусь дорогая. Я тебе обещаю, слышишь?

– Ох, мне не по себе.

– Да что ты.

Он обнял её, она опустила свою голову ему на плече, и стало спокойно. Именно этого он больше всего хотел теперь в жизни. До встречи с Мэри он рисковал, чуть не утонул в тихом океане, срывался пару раз с мачт, но все же остался жив. Но теперь он больше не хотел рисковать. Он теперь хотел быть только с ней.

Все эти встречи длились около месяца. И командир решил, что курсанты в поле могут выполнять боевые задачи. Все это было уже решено с генеральным штабом, и молодая кровь полетит прямо в пекло, туда, откуда не возвращаются живыми. Туда откуда он, возможно, вернется настоящим мужчиной.

Перед своей отправкой в поезд Диксон зашел в дом Мэри. Он была прекрасна, её красные губы с белой кожей заставляла ее сердце трепетать. Она подбежала к нему, и они слились в страстном объятие. Они хотели друг друга и эти несколько часов перед уходом на войну были именно их.

– Ты обещаешь что вернешься?

– Конечно Мэри, и у нас с тобой будет прекрасный собственный дом.

– Может тебе не стоит туда ехать?

– Я должен. Это мой долг.

– Но ведь ты же можешь не ехать! Мой отец может поговорить с адмиралом.

– Нет, я не могу подвести своих ребят. Так не должно быть.

– Ты подводишь меня. Разве ты меня не любишь?

– Я люблю тебя Мэри.

– Я тебя тоже.

Эти пару часов были самыми счастливыми в жизни Диксона, именно тогда он жил по-настоящему. У него было практически все, он не был беден, у него было уважение и звание, любящие родители и, конечно же, женщина, которая любила его безумно. Диксон закрыл глаза и решил для себя, что больше не будет об этом думать.

Он оделся, за окном было прекрасный солнечный день, но в его сердце была тяжесть. Мэри лежала на кровати совсем раздета и солнечный свет нежно гладил ее нежную кожу. Она была прекрасна.

– Мэри, мне пора уходить.

– Ты уже уходишь?

– Да, наш корабль уже отплывает совсем скоро.

– Не уходи, пожалуйста.

– Мне пора идти.

Она отвернулась от него и тихо заплакала в свою подушку. От этого ему стало еще тяжелее, он любил ее больше всего на свет, но не мог ничем ее утешить.

Когда он оделся, то посмотрел еще раз на Мэри, она не повернулась к нему.

– Я навсегда запомню тебя такой молодой и красивой.

– Уходи!

Он закрыл дверь и услышал как Мэри еще громче начала плакать. Ему нужно было идти.

В порту было безумное количество молодых Солдатов, он подумал о том, что они будут хорошими пушечными кроликами. Война не щадит не молодого ни старого. Ей все равно, сколько у тебя денег и славы. Честный человек может оказаться трусом, а бывалый бандит смелым воином.

На тот момент Диксон был уже капитан-лейтенантом, его форма была тщательно выглажена и чиста. Задачей на тот момент была проста, доставить солдат к месту назначения живыми и не вередимыми. Он знал, что на проливе Ли-Манш их ожидает засада. Немецкий флот атакует, с определённой периодичностью пытаясь как то перекрыть канал поставки товаров и солдат во Францию. Задача может, и была ясна, но как выжить под обстрелом.

Родители целовали своих детей в надежде, что им повезет. У кого-то это станет последним воспоминанием, а кто-то выживет и забудет.

Вот, наконец, прозвучала первая сирена о готовности войска. Командиры двинулись к построения своих солдат, генерал стоял вдалеке и нервно курил свою сигару. Прозвучала вторая сирена, и командиры приказали свои солдатам брать свои вещи на руки и двигаться к мостику корабля. Тем временем Диксон осматривал все каюты и попал в гарсунку там сидел старый мичман, звали его Старый Джо среди офицеров. Его борода была такая же седая как его борода. Усталый взгляд говорил о том, что старый Джо пережил достаточно, чтобы ничему не удивляться. Он не учился в военно-морском флоте, свое звание заработал благодаря отваге в военных действиях еще 20 лет назад.