Антон Боровко - Дворняжка

© Антон Боровко, 2021

ISBN 978-5-0053-9113-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Весна

А знаете, весна всё-таки. То время, когда можно чуть-чуть не задумываться и прочее. Когда коммунальщиики таки вспомнили, что на улицах таки лежит снег и начали его вывозить. Голуби открыли купальный сезон (не то что эти слабые человеки). Как в избитой шутке, «прорезались первые коленки», но ведь так оно и есть!

Я пошлю очень далеко все свои, а заодно и ваши проблемы. Посижу на лавочке, порадуюсь теплу и возрастающему уровню солнечной радиации и побреду домой. Да, мне сегодня вечером надо сделать вот это, завтра это, а до конца недели то. Я всё знаю, но… отстаньте от меня буквально на пару часов. Или посидите рядом, тоже отвлекитесь.

Птицы

Весна.

Первые лужи, в них уже купаются голуби и пташки помельче. Торжественное открытие купального сезона – голубь по колено в холоднющей луже. Постоит, внезапно искупается, поднимется, отряхнётся и замрёт. Секунд через тридцать повторит. А вам слабо?

Трясогузки уже прилетели, бегают чуть ли не под граблями. А скворцы давно за тракторными плугами пристроились.

Лето.

Вот он, голубь, «весь из себя» герой-любовник, надувается аж перед тремя голубицами и других конкурентов у него нет. А, вот этот? Ладно, «разберёмся». Голубицы то ли кокетничают, то ли стесняются, мол: «ну как же, нельзя при посторонних».

А вот и ирга – «воробьиная ягода» поспела. Чуть попозже и черёмуха будет. И стаи воробьёв возникают будто из ниоткуда.

Осень.

Мелкота попряталась, остались «сурьёзные» вороны и сороки. Они, конечно, всегда были, но сейчас стали заметнее.

По утрам уже нет того щебета, только карканье и трескотня. И в небе более крупные силуэты. А воробьи-то вот они, никуда не делись, просто не видно и не слышно их за более крупными.

Зима.

Из прежнего остались только круглогодичные голуби, но стали гораздо заметнее синички. А вот и «понаехавшие», из лесов: снегири, поползни, свиристели. Что, не знаете таких? А они есть, они тянутся из лесов в город, где хотя бы еды хватает. Потом вернутся, город – не для них.

Весна … нет, это уже было.

Человейник

Плацкартный вагон. Вечер.

Наше место – «нижняя боковушка». С соседями напротив блюдём «социальную дистанцию» – захотим, и так поговорим, а нет – проход символически отгораживает. Лучше этого только «верхняя боковушка», если много разносолов не надо, но у меня здоровье уже не то, чтобы вверх-вниз, так что побудем на нижней. И постельное брать не будем. Ведь если посидеть захочется и, сталбыть, столик раскладывать, то это что – каждый раз матрас скатывать, а потом раскатывать? Нет, всё проще – берём свою наволочку (запасная футболка тоже сойдёт) на подушку и лежим. Неудобно на жёстком? Привыкайте, говорят, для позвоночника полезно. И ничего сложного в этом нет.

Люди ходят туда-сюда. Кто за кипятком, кто «в другую сторону». Вот оно, пресловутое «биение жизни», называемое также «движухой». А разговоры! Их хорошо слышно, и можно тактично вмешаться и, может быть, тебя примут в беседу.

И всё это за «четвёртой стеной». Разделение пространства между зрителями и сценой. И от этого чувство одиночества, хотя так и есть – никому ты не нужен на самом деле.

«Мы уже не в сегодня, мой друг, с тобой. Но и в завтра нас тоже нет!»

<���Небольшая пустышка с целью лучшего форматирования>

Стол

«На столе от лампочки круг, а за кругом в комнате мрак…»

Слышали эту песенку? Если «что-то такое было», то помните?

Лампочки с кругом не будет, только мерцание монитора. Чашка справа, на полочке (чтобы не смахнуть случайно), чайник слева. Между чайником и клавиатурой всякие печенюшки и тарелка с чем-то там. Бутылки из-под минералки – под столом.

Если помотреть чуть дальше – триммер. Да, бритва мне незачем, к английской королеве всё равно не пригласят.

Но хотя бы триммер, за сознательным неимением другого, нужен.

С другой стороны, – а что для жизни какому-то хикки ещё надо? Правильно, ничего.

Вот сейчас чайник вскипит, и, заварив пакетик и немного подождав согласно инструкции (правда, что ли, не читали?), выпьем.

Всё под рукой, даже лекарства всего лишь чуть повыше, там же, где и подручный блокнот с карандашом.

Зачем куда-то ходить, пусть даже и в пределах квартиры?

«Здесь покой извечный закон, незнакомо здесь слово „вдруг“. Жалко, что кончается он там же, где от лампочки круг».