Елена Кардель - Возвращение в будущее

Родителей я почти не видела. После неудачно проведённых реформ, в стране начала разваливаться экономика. Зарплату работающим не платили, да и саму работу найти было проблематично. Производство начало разрушаться, товары из магазинов исчезли, и бо́льшая часть населения занялась полулегальным завозом всяческого ширпотреба из стран дальнего зарубежья с последующей перепродажей привезённых товаров на стихийно организованных рынках, то есть тем, что прежде звалось спекуляцией.

Родители выбрали ту же стезю, занялись этим рискованным бизнесом.

Завозились товары из разных западных и южных стран, но наиболее прибыльным являлось турецкое направление. Товары из Турции считались надёжными, так как производились промышленным способом, в отличие от «фирменных» европейских, часто сделанных кустарями где-то «на нижней Арнаутской в Одессе».

Как у родителей шёл их бизнес, мне никогда не рассказывали. Думаю, что не всё было просто и гладко, впрочем, как и у всех в те сложные времена. Но постепенно им всё-таки удалось твёрдо встать на ноги и даже купить небольшую однокомнатную квартиру в столице.

Эти первые годы моей жизни, проведённые вдалеке от больших городов с их бедами и проблемами, я считала самыми лучшими. А бабушка, с которой я находилась всё это время, думаю, была единственной, кто меня хоть немного любил.

С сентября 1998 года, как решили родители, я должна была пойти в школу, хотя мне не было ещё семи лет. Но в 90-е годы уже вовсю практиковалось начало обучения с шестилетнего возраста, так что я не была исключением. В начале августа они забрали меня от бабушки и привезли в свою столичную квартиру.

На следующий день мама направилась в ближайшую школу сдавать мои документы, взяв меня с собой на экскурсию. Я была под впечатлением от большого красивого города, тем более что кроме бабушкиной «деревни» ничего раньше не видела. Казалось, я, словно Алиса Льюиса Кэрролла, попала в какой-то сказочный мир с огромными зданиями, бессчётным количеством разных машин, яркими вывесками и красочными витринами.

Записавшись в школу и получив инструктаж, мы отправились по магазинам и рынкам покупать всё необходимое мне для школы. Я была в полном восторге от своей новой жизни.

Помимо отдельной квартиры, у родителей имелась своя торговая точка – небольшой магазинчик с промышленными товарами. Это и было их основной работой. Как правило, кто-то один из них уезжал за товаром, другой – оставался на точке. Чаще ездил отец, а мать – торговала.

Собрав меня в школу, с чувством выполненного долга, мама уехала отдыхать за границу, планируя из этого отпуска привезти ещё и товар на продажу. Я осталась с отцом. Изредка он брал меня с собой в магазин, а вечером, после работы, мы ходили в кафе ужинать. Но всё-таки чаще он оставлял меня дома и запирал, чтобы я никуда не ушла. А я и не думала куда-либо идти одна в большом незнакомом городе. Мне было достаточно наблюдать из окна за тем, что происходило на улице, и наслаждаться так неожиданно свалившейся на меня сказочной жизнью.

Но, как потом оказалось, не все сказки бывают счастливыми, и у красивой цветной картинки есть обратная сторона.

И вот как-то однажды, в воскресенье, а конкретно, 16 августа (этот день я запомнила навсегда), отец долго не возвращался с работы. Я не знала, что думать и уже начала волноваться. Первое, что приходило на ум, что все меня бросили, хотя и раньше, в предыдущие годы, я их мало интересовала. Но тогда хотя бы бабушка была рядом.

Я расплакалась, сначала тихонечко от обиды, а потом всё сильнее и громче. И утешить меня было некому.

Сколько часов я проплакала – неизвестно, мне казалось, что целую вечность. Но в какой-то момент охрипла, слёзы иссякли. И наступила фрустрация (это теперь я знаю, как такое состояние называется).

Истерика прошла, и мне захотелось спать. Переодевшись в ночную рубашку, я легла на мамино место в постель родителей, чтобы почувствовать хоть какую-то нужность кому-то, и сразу уснула.

Не знаю, сколько я проспала, но внезапно проснулась, когда нечто тяжёлое на меня навалилось. Я попыталась выбраться из-под этого нечто, но оно прижимало меня ещё сильнее. Сначала я ощутила, как мне раздвигают ноги и пытаются вдавить в меня что-то массивное, твёрдое, как деревянный кол. Потом почувствовала резкую нестерпимую боль от того, что тело моё между ног начало разрываться, и этот кол стал вбиваться всё глубже и глубже в меня.

Кричать я не могла, так как рот был придавлен лежавшем на мне телом. А мерзкая жестокая экзекуция продолжалась. Грубо и резко нечто вторгалось в меня, с силой придавливая к кровати, двигаясь во мне, словно змея, проникая всё дальше в моё нежное детское тело, и при этом, охая и пыхтя, как паровоз. Казалось, что этот кошмар не закончится никогда, и я просто умру. Но вот движения прекратились, нечто замерло, а потом издало истошный дикий звериный рёв, переходящий в затихающее рычание.