А. Василхан - Венесуэльский цикл. Часть 1

– Ты ведь сам хотел сюда, давай, вперед!

Пошел купаться, благо за ночь немного набралась вода, но она была настолько теплая, из-за жары нагрелась в трубах. Искупавшись, вышел на улицу. Деньги после вчерашней прогулки еще остались и я решил позавтракать где-нибудь. В 6 утра там открываются все таверны, народ идет на работу и должен где-то перекусить. Подхожу к кафе, а меня уже окликают:

– О-ля, Руссо, как дела? – С легкой руки этого бармена кличка «Руссо» потом прилипнет ко мне навсегда.

Я делаю удивленные глаза, а они мне:

– Франциско, Франциско, рассказывал о тебе, ты доктор, ты кунг-фу, молодец хай, хай.

Шутят, заигрывают со мной, наливают мне что-то на похмелье. Я показываю, что не пил вчера, а они все равно наливают, наверное, не понимают мои жесты. Все мне улыбаются:

– Камарат, коммунисто.

Думаю, вот попал, коммунисты оказывается все здесь. Куда меня занесло?! Выпиваю кофе, лучший, чем я пил вчера у бабушки. Через какое-то время прибегает мальчик и кричит:

– Руссо, Руссо! Он здесь, Элина.

Оказывается, Элина, утром обнаружив мое отсутствие, начала мой розыск и мальчишки нашли меня.

– Что это ты взял да ушел сам? – пыталась наехать на меня жена.

– Ты спала, а меня потянул ветер перемен, я не хотел тебя будить и беспокоить, – мягко парировал я атаку.

– Там соседка пришла, у нее с ребенком что-то, тяжело заболел, всю ночь плакал, не давал никому спать, денег у них нет на доктора, им сказали, что муж у меня коммунист, наверное, бесплатно поможет.

Я на нее посмотрел как акула капитализма:

– Кончился коммунизм.

Но деваться-то некуда, соседка ждет. Проходим в дом, а там маленький годовалый ребенок, живот вздут, газы, наверняка глисты, поэтому он плачет все время.

– Баба Лилия, есть мыло? – Обратился я к хозяйке.

Мне нашли обмылок вонючего стирального мыла. Я срезаю от него щепочку, мочу в воде и вставляю ребенку в попочку, держу и периодически нажимаю на животик. Ребенок плачет.

– Найдите немного растительного масла.

Принесли растительное масло и я начал с ним по часовой стрелке массировать животик. Через пять минут выстрелило пробкой из попочки у ребенка, забрызгав все вокруг. Мыльная вода все смягчила и кишечник его заработал, ребенок сразу успокоился. Тетки начали все прибирать, перешептываясь, что какая удача, что зять Лилии настоящий доктор и умеет лечить детей.

А я опять ушел на улицу. Целый день мотался, искал прибежище своей недовольной душе, ей было дискомфортно, не могла найти себе того, чего желала. Появлялись какие-то люди, какие-то лица, я все примерял их к нашим азиатским лицам и мне казалось, что они были похожи на джизакских узбеков. Такие же узкие глаза, скуластые, прямые черные волосы, чисто казахи, и мне периодически казалось, что то ли я хожу в джизакской степи, то ли я хожу в Южной Америке. Но жара и влажность взяли верх, я устал и решил возвратиться домой. Кто-то из друзей Франциско подарил мне из холодильника большую 5-ти литровую бадью минеральной воды с газом. Я нес ее на плече как древний водонос, весь мокрый от пота, злой и невыспавшийся.

Прихожу домой, а там сидят и ждут меня 5—6 человек, знакомые Франциско. Пришли со мною познакомиться:

– Оля, Руссо, привет!

Один из них редактор коммунистической газеты в Венесуэле, другой еще какой-то камарат. А меня уже тошнит от их камаратизма, они в такую жару сидят и пьют виски, без закуски, какой-то журналист принес эти виски и они сидят компанией, пьют его со льдом.

– У нас так не пьют, без закуски, – удивился я.

А они мне:

– А у нас пьют.

Кусок льда, две ложки виски и лимон или немного содовой – вот и весь фуршет! Я выпил залпом, пить-то все время хочется. Они говорят, что у нас сразу много нельзя, температура воздуха-то 40 градусов. После третьего стакана, я вдруг почувствовал, что внутреннее напряжение уходит, расслабился. Прошел в туалет, испачкал домашний унитаз, а воды то нет! Она приходила к нам только в 2 часа ночи, из трубы текла тонкой струйкой, нагретая в водоводах, вода, в которой даже неприятно было купаться. Не было ощущения прохлады, не чувствовалось что ты освежился. И я наш водопровод называл писулькопровод, так как водопроводом его называть было нельзя. Пришлось использовать принесенную бадью с минеральной водой и все смыть. Тут бабка проходит на кухню и говорит Элине:

– Надо же, кто-то так качественно сходил в туалет. Запах был иностранный, не наш. Пошла посмотреть, а там все чисто вымыто, вот чудеса.