Искандер Ильязов - Мне есть, что сказать людям. Эссе-рефлексия

Коллекционирование в моём случае не отнимает значительных сил, времени и средств. Оно приносит радость и мудрость. С ним связаны осуществлённые, ныне переживаемые и ещё не осознанные мечты, желания, чувства, мысли. Коллекционируя, я создаю персональный рай для одного отдельно взятого человека в одном отдельно взятом помещении. Люблю своих авторов и верю в них, в их талант, горжусь их успехами, а отсвет звёзд падает на меня. Уход в коллекционирование можно в чём-то объяснить стрессами и избытком поверхностной коммуникации в мегаполисе. Наедине с музыкой и картинами «тихо сам с собою я веду беседу», заряжаюсь от них, выправляю потенциал, восстанавливаю баланс, ставлю настроение на ровный киль, эмоционально переключаюсь. Дауншифтинг такой.

Возможно, у других бытиё определяет сознание. У меня всегда сознание определяло бытиё. Искусство для меня важно не столько как отражение жизни, сколько ментальности, восприятия жизни. За это свойство эмоциональности и психологизма мы и любим кино, театр, литературу, а уж музыка в первую очередь отражает не жизнь, а психику и эмоции. Так вот: изобразительное искусство отражает душу не только того, кто его создаёт, но и того, кто его собирает. Тут есть, о чём поразмыслить.

А) Моё отношение к действительности на фоне отношения представленного здесь искусства к современной ему и к нынешней действительности.

Б) Моё отношение к этому искусству как к действительности, данной мне в ощущениях, и не только зрительных.

В) Моё отношение к отношению моих авторов к действительности и к искусству.

Г) И так далее.

Собираю, чтобы это понять, уяснить себе. Ищу отгадку загадки (себя) в другой загадке (картине). Люся Воронова со знанием дела добавила в мой портрет не одну обезьяну, а двух, визуально проиллюстрировав мой подход.

В душе я поэт, но Бог не дал талантов. В школе по рисованию была «тройка», а пение… В четвёртом классе одноклассница Оля Жилина справедливо сказала: «Тебе сидеть в туалете кричать: „Занято!“. Никто к кабинке не подойдёт».

У самого талантов нет, зато я – почитатель чужих талантов. Естественно, человек взалкал того, что не дано природой. Сначала собрал в 2000—2005 коллекцию из восьмисот аудио-CD дисков и виниловых пластинок, из них половина – академическая классика; потом взялся за двухмерный арт, видимо, потому, что комплекс артистической неполноценности требует сублимации. Взялся за то, что доступно бесталанному: отобрать, перетасовать, обрамить, повесить, сфотографировать, надписи сделать, в Интернете разместить.

Почему коллекционирую? – Авось, пригодится. Как стану сходить с ума (не надо зарекаться), так коллекция понадобится. Она – слепок тогда ещё не сломанной психики; вникну в картины – и будет, к чему грести, возвращаться к себе прежнему. Или когда сам себе надоем, захочу убежать от собственной личности, то вместо суицида погружусь в шестнадцатое зеркальное отражение этой личности. Получится как вакцина для прививок – сильно разведённая вытяжка этого же штамма микробов. А уж как помру – лучшего портрета моей души не сыщете. Лишь бы наследники (это которые наследят на паркете) не расчленили, не поделили; им невдомёк, что ценность целого больше, чем сумма стоимостей его частей. Утешает то, что из-за яркой личностной окраски собрание оказалось нерыночным, некоммерческим, неликвидным, и наследникам найти покупателей будет трудно.

Собирание коллекции – акт и самопознания, и самовыражения. А чем ещё самовыразиться, если к музыке не способен, стихи не слагаются, проза не даётся по причине корявости родного южнорусского наречия, по рисованию в школе была «тройка»? Остаётся самозванно кураторствовать, а чтобы остаться безнаказанным за творимое и не быть побитым авторами, сначала надо приобрести курируемое в собственность.

У меня за спиной спрашивали, откуда я такой взялся и вообще, кто такой. Сам я не местный, из молдавских степей, из города под названием Тирасполь, который в результате европейских политических игр теперь – столица суверенного государства, у которого своя армия, силовые ведомства, вертикаль власти, и это – единственный известный мне оазис на Земле, где хоть и декоративно-декларативно, но остались Советы народных депутатов, то есть советская власть.

Коллекционирование – непреходящий информационный повод для саморекламы в надежде стяжать уважение, восхищение и зависть, желательно белую. Когда допекают вопросами, почему я собираю, ёрнически отвечаю: обуяло неуёмное честолюбие, неизбывное желание составить тёплую компанию олигархам, но не в Сибири или эмиграции, а чтобы на медали отчеканили мой профиль четвёртым после известных коллекционеров: например Авена, Абрамовича и Вексельберга, подобно тому, как один за другим вприжимку красовались Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин. Мой профиль достаточно выразителен, если верить портретировавшим меня художникам, и остаётся проверить его на медальность.