Наталья Комлева - Переулок Карабашский в пространстве у-вэй

Оконные стёкла держались на особой замазке, которую ежегодно надо было поновлять. Бревенчатые стены регулярно конопатили для сохранения тепла в доме: стамеской забивали в щели между брёвнами пеньку. В завалинках под домами предусмотрены были «продухи» – небольшие отверстия, закрывавшиеся круглыми железными крышками с ручками. Если надо было проветрить подвал, крышки открывали, если требовалось, напротив, сберечь тепло – закрывали. В открытые продухи иной раз пролезали кошки с целью поживиться продуктами, хранящимися в подполе, и, нечаянно запертые крышками продухов в подвале, орали там дурным голосом, пока хозяева избы с бранью не выпускали их на волю. Чужих котов выгоняли из дома с помощью веника, а своего посредством того же веника шлёпали слегка по круглой башке для предотвращения повторных преступлений.

Весной на окнах таял лёд, и талая вода по плотно проложенным между рамой и подоконником тонким жгутам из старых простыней стекала в бутылки, специально для того подвешенные за бечёвочные петельки на гвоздики, прибитые в торцах подоконника. Приходилось довольно часто менять бутылки: убирать наполненные и подвешивать пустые.

В комнатах поражало обилие вышивок. Вышивки были везде: на стенах (воспроизведение картин известных русских художников или просто фантазии на тему любви и красоты), на чехлах, в обязательном порядке покрывавших диваны, на салфетках и скатертях, лежавших на подзеркальниках, комодах и столах. Салфетки, вязанные крючком, украшали пространство под вазочками и вазами. Дом становился весёлым, уютным и тёплым.

Для детей были предусмотрены нехитрые развлечения: летом – песочница с песком, привозимым живущим в Народном переулке шофёром, а зимой – ледяная горка, пустовавшая только поздним вечером. Дети обоих переулков носились стайками по окрестностям, с увлечением играя в казаков-разбойников, прятки, жмурки и «секретики». Суть последней популярной забавы была в том, что каждый игрок зарывал в определённом месте строго оговорённого пространства «клад» из красивых черепков чайных чашек, фантиков и «серебрянок» от конфет, прикрывая его сверху стёклышком для защиты от земельного праха, а затем остальным детям надо было секретик найти, и кто первым находил, пополнял содержимым секретика запас своих сокровищ. Лакомились дети разнообразно: огородными и садовыми произрастаниями, домашними пирогами и пирожками, покупными квадратными маленькими карамельками с повидлом внутри, назывались они «подушечки», изредка – мороженым, представлявшим собой сладкий молочный холод, размещённый либо в коротком и широком бумажном стаканчике с цветочным бордюром (есть его надо было особой небольшой палочкой с закруглёнными концами, прилагавшейся к стаканчику), либо между двух круглых вафельных пластин. Но особым праздником было погрызть брикетик какао с сахаром – коротенький прямоугольный полуфабрикат, продававшийся вместе с прочими завлекательными пищевыми продуктами в недалёком ларьке на улице Циолковского. Ларёк был встроен между домами и был просто низкой маленькой будкой блёкло-голубого цвета с окном во всю верхнюю часть передней стенки, к которому вела пара некрашеных деревянных ступеней. В окне был выставлен нехитрый товар – чай, сахар, конфеты «подушечки», крупа и толстые длинные макароны – и открывалось центральное маленькое окошечко для передачи денег и покупок. Ничего «пощупать» было нельзя, только рассмотреть через стекло – это пожалуйста, сколько угодно. Д о ма питались разнообразно: пшённая и гречневая каша на воде, жареная и варёная картошка, щи, оладьи. По праздникам пекли пироги с капустой, яйцом и зелёным луком со своего огорода, рисом и яйцом, а по особым случаям – торт «Стёпка-растрёпка» с коржами из пресного сдобного теста, промазанными сгущёнкой, смешанной со сливочным маслом.

Особым развлечением и удальством было летом залезть на высоченный тополь до самой верхушки и гордо оглядеть окрестности, а зимой – прыгать в снег с крыши дровяного сарая. Приятно было летним погожим днём забраться на тёплую крышу своего дома через окно чердака и сидеть там, читая книги, хранившиеся в сундуках на том же чердаке, и наблюдать сверху жизнь соседей в их дворах, садах и огородах.

В переулке жили люди разных профессий: рабочие, учителя, инженеры, конторские работники (до рождения понятий «офис» и «офисный планктон» —пять десятилетий), был даже руководитель торговой точки, а при людях работающих – вышедшие на пенсию их матери, отцы и бабушки с дедушками. Торговый человек, в силу важности занимаемой должности и необходимости постоянно быть на связи с возглавляемым учреждением, имел редчайшее по тому времени благо – домашний индивидуальный телефон. Человек был в общем и целом не вредный и позволял соседям позвонить с его телефона при срочной надобности. В угловом доме на левой стороне переулка жила колдунья, или колдовка, как тогда говорили, которая снимала у детей «щетинку» и икотку, привораживала и отвораживала суженых-ряженых, гадала на картах на судьбу. Стоили её услуги немало: ценник начинался от полутора рублей, что примерно соответствует нынешним трём тысячам. В одном из домов по той же левой стороне проживала со своей дочерью-старухой старуха совсем древняя, иссохшая, жившая аж при царе, и у неё имелся запас редких диковин: пасхальных и рождественских открыток, старинной чайной и столовой посуды. Иногда старуха, скучавшая в комнатах, откуда она не выходила по причине дряхлости, из окошка зазывала в дом кого-то из детей и демонстрировала свои бумажные и фарфоровые богатства, наслаждаясь искренним восторгом ребёнка. Попытки старухи подарить что-то этому ребёнку сурово и крикливо пресекались её дочерью, которая не ленилась прийти к дитяти на дом и устроить скандал, забрав подарки. В следующем доме хозяйкой была грузная старуха, крепкая и здоровая на вид, гордившаяся своим отцом, офицером царской армии, добравшимся до офицерского чина собственными трудами и военной отвагой. С горечью рассказывала старуха о том, что над отцом, вышедшим из простой крестьянской среды, потешались офицеры-дворяне, намеренно ставившие его в ситуации, когда тот, не зная правил столового или межличностного этикета, терпел конфуз.