Вячеслав Сорокин - Нескончаемая Лениниана. Сказки-малютки

Однажды между двумя старыми большевиками разгорелся спор: один утверждал, что он видел Ленина в 1917 году, в ночь под Рождество, в Нью-Йорке. По его словам, Владимир Ильич всю эту ночь гулял по Бродвею с американскими детьми, которых очень любил. Другой утверждал, что собственными глазами видел, как всю эту ночь Владимир Ильич гулял в Москве, по Тверской, с русскими детьми, которых он любил уж во всяком случае не меньше, чем американских. Оба были когда-то ближайшими соратниками Ильича, оба были известны своими воспоминаниями о нём, и ни в местную, ни в центральную печать ничто об их споре не проникло. Тем настойчивее каждый выступал на закрытых партийных собраниях, требуя справедливости.

И вот, выступив как-то на одном таком собрании, один из них неожиданно умер. Потрясённое собрание тут же большинством голосов решило, что это он видел Владимира Ильича в 1917 году в ночь под Рождество. Тогда второй большевик от огорчения, что мёртвому поверили больше, чем ему, тоже умер.

Так ушли из жизни два старых большевика, два верных соратника Ленина, один из которых видел его в 1917 году, в ночь под Рождество, в Нью-Йорке на Бродвее, другой – в Москве, на Тверской.

Санька Бубнов был из пьющих мужиков. Не то чтобы он пил много, но и не мало. Как-то он напился и разошёлся: «Эх-ма! – кричит. – Однова живём!» Рубаху на себе порвал. Его унимают, а он ещё пуще расходится. И до того дошёл, что вспрыгнул на бочку и стал орать, что хочет жить, как Ленин.

– Не хочу жить в халупе, хочу как Ленин жить!

Его уговаривают:

– Ленин-то не лучше твоего живёт. Скромный он человек во всём. Это всем известно.

А Санька не слушает, совсем сдурел.

– Я, – кричит, – к Ленину въеду и заживу как царь!

А тут как раз Ильич идёт. Услышал это и говорит:

– Ну что же, Саня, будь по-твоему. Въезжай ко мне, а я съеду.

Санька тут же перебрался к Ильичу.

Проснулся он утром и видит: серость кругом, скудость. Тараканы бегают. «Наверное, и клопы есть, – подумал Санька. – Всё как у меня. А вот огуречного рассола у Ильича точно не будет. Не такой он человек, чтобы огуречный рассол держать». Саньке позарез опохмелиться нужно, но ведь у Ильича и водки не будет. Тогда, может, хоть пива ящик-другой найдётся? Не может быть, чтобы Ильич даже пива не пил.

Санька кинулся было на кухню и обомлел: не было у Ильича никакой кухни. Он в одной комнатке жил, а в углу примус стоял старенький. Понял тут Санька, что дал он маху. Сел он на стул и заплакал. А стул под ним треснул и развалился. Он давно неисправный был: у Ильича не было денег его починить.

И зажил Санька как Ленин.

Сам виноват.

Случилось, что Ильичу нужно было что-то купить, а денег у него при себе было мало. «Ничего, – подумал он. – Возьму взаймы. Ведь меня знают».

Он выложил все деньги, какие при нём были, на прилавок.

– Остальные потом, – сказал он.

Продавщица сосчитала и сказала:

– У вас, гражданин, не хватает.

– Я и говорю: отдам потом, – удивился Ильич. – Я – Ленин.

Позвали директоршу. Директорша заколебалась.

– А сколько ты получаешь? – спросила она. Она почему-то не поверила, что перед ней Ленин, а то бы сказала «вы». Ильич получал мало, ему было стыдно в этом признаться, и он сказал:

– Тысячу рублей.

И покраснел, потому что не умел лгать.

– Ха-ха! – рассмеялась директорша. – Так много Ленин не получает. Нет, ты не Ленин. Сейчас узнаем, кто ты такой.

Позвали милиционера.

– Вот, – сказала директорша, – выдаёт себя за Ленина, а сам получает тысячу рублей.

– Хе-хе, так много? – удивился милиционер. – Нет, брат, тогда ты не Ленин. Ты самозванец. Ленин получает даже меньше милиционера, так, рублей двадцать пять.

– Ну, не тысячу… Девятьсот, – сказал Ильич и опять покраснел, потому что опять пришлось лгать.

– И девятьсот много.

– Восемьсот.

– Пройдём-ка, товарищ, в каталажку. Посидишь там с ворами и бандитами, глядишь и вспомнишь, сколько ты получаешь.

Ильич шёл за милиционером и думал: нет, нельзя допустить, чтобы меня в каталажку посадили к ворам и бандитам. Надо сказать правду.

– Ладно, шут с тобой, – сказал он. – Тебя как зовут-то? Костя? Шут с тобой, Костя. Получаю пятнадцать рублей.

– Вот теперь, товарищ, я верю, что вы Ленин.

Милиционер Костя как-то подтянулся, преобразился и, взяв под козырёк, рявкнул:

– Владимир Ильич, вы свободны! Идите по вашим делам и не держите на меня зла! Ошибка вышла.

И Ильич пошёл своей дорогой, а милиционер Костя своей.