Рене Розен - Лето на Парк-авеню

Следующим утром я приехала в дом 224 на Западной 57-й. Я стояла в холле, ожидая лифта, когда рядом возникли две девушки. Они были примерно моих лет, и одна, с очень светлыми волосами, уложенными в шикарный пучок с начесом, нажала кнопку лифта второй раз, словно это могло ускорить его. На блондинке было цельнокроеное платье в треугольниках желто-зеленого цвета. Другая девушка, брюнетка, со стрижкой «пикси», носила висячие серьги, касавшиеся плеч, короткую юбку в красно-белую клетку и ботфорты. Рядом с ними мне казалось, что у меня на лбу написано «Огайо», хоть я и была в моем лучшем твидовом платье-футляре.

Мелодичный сигнал возвестил прибытие лифта, и мы стали подниматься. Девушки без умолку болтали, не глядя на меня. Мы все вышли на четвертом этаже, и я пошла за ними в офис «Космополитена». Они прошли дальше по коридору, и брюнетка обратила на меня внимание и оглянулась с равнодушным видом, не сбавляя шага. За стойкой никого не было, так что я стала ждать.

Офис, как ни странно, имел обшарпанный вид. Ковровая дорожка была протерта почти насквозь. Кожа на сиденьях стульев разошлась, и проглядывал белый наполнитель. Даже пластиковые растения на входе покрывала пыль, сообщая посетителям, что журнал не в почете у читающей публики.

За стойкой никто не появлялся. Чтобы скоротать время и успокоить нервы, я стала рассматривать обложки старых номеров, развешанные по всей стене в несуразных рамках. Кое-что меня удивило. Журнал «Космополитен», насколько я знала, печатал кулинарные рецепты и советы для домохозяек, но эта стена рассказывала другую историю. Я увидела плакетку с перечнем авторов, публиковавшихся в журнале аж с девятнадцатого века, и нашла там, в числе прочих, Марка Твена, Эдит Уортон и Киплинга. Среди обложек я отметила апрельский номер за 1939-й год с рассказом «Факты жизни» Сомерсета Моэма. А в мартовском номере за 1935-й имелась повесть Перл С. Бак, нобелевской лауреатки. И «Дары волхвов» О’Генри тоже были опубликованы в «Космополитене».

Я рассматривала обложку за 1906-й год, с индейским вождем на лошади, когда из-за угла появилась женщина, державшая на бедре ящик для бумаг с картотекой и фоторамкой сверху. На запястье у нее болталась сумочка.

– Извините, – сказала я, – мне нужна миссис Браун. У меня назначена встреча.

– Назад по коридору. Угловой кабинет.

Указав направление подбородком, она открыла дверь пятой точкой.

Я пошла по длинному коридору и оказалась в помещении с несколькими кабинетами, у дверей которых стояли столы. Приближаясь к кабинету нового главного редактора, я заметила, что стол перед ним пустовал: ни карандаша, ни скрепки, пепельница вымыта, а пишущая машинка накрыта крышкой.

Дверь была приоткрыта, я подошла ближе и впервые увидела Хелен Гёрли Браун. Она сидела на краю стола из красного дерева, казавшегося слишком большим для ее компактной фигурки. На ней было шифоновое платье цвета фуксии с глубоким овальным вырезом. Она говорила по телефону, и одна из ее золотых серег – позже я узнала, что это «Дэвид Уэбб», дороже тысячи долларов – лежала на пепельнице, вероятно, чтобы не задевать трубку. В реальности она показалась мне гораздо привлекательнее, чем на суперобложке своей книги. Автор «Секса и одинокой девушки» была полна самоиронии и называла себя серой мышкой, но женщина, которую я видела, не была похожа на простушку из деревни. Густая копна каштановых волос оттеняла ее точеные черты, в том числе нос, облагороженный, согласно книге, хорошим пластическим хирургом. Макияж ее, пусть плотный и яркий, был безупречен. Я никогда не видела, чтобы брови – предположим, даже нарисованные – вздымались такими идеальными арками, привлекая внимание к глазам, темным и загадочным, чуть грустным. Рядом стоял букет роз, их мягкий аромат смешивался с ее духами.

Я оглядела декор, оставшийся от ее предшественника: шторы в оранжево-коричневую полоску, тяжелые деревянные стулья, низкий комод и ворсистый ковер. Не считая громоздкой мебели, комната была пуста, как и пробковая доска с цветными канцелярскими кнопками, ожидающими своего часа.

Миссис Браун продолжала говорить по телефону, накручивая провод на тонкое запястье.

– Но, Дэвид, эта женщина даже не дала мне шанса. Я здесь только два дня – и уже успела стать ужасной начальницей? Я в первый день пригласила ее на ланч в «Дельмонико», как ты и советовал, но она сказала, что слишком занята. Очевидно, поисками другой работы.