Милена Стилл - Мертвые говорят молча

– Ты что? Я зря, что ли всё это читала? Сначала тоже было страшно, а потом любопытно стало. Неужели, это правда? Ты как хочешь вызвать духа сестры – через зеркало или с помощью свечки?

У Вероники не было сил, чтобы ответить. Что-то сдавило ей горло. Она судорожно делала глотательные движения и не понимала, что происходит. В это время дядя Жора нажал на клаксон, чтобы поторопить зазевавшегося на светофоре водителя. Невидимые пальцы, сжимавшие горло Вероники, резко разжались, и она, закашляв, откинулась назад, закрыв глаза.

Даша не обратила на это внимания, так как продолжала увлечённо рассказывать о том, что ей удалось узнать про общение с призраками. Вероника лишь успела услышать, что вызывать духа следует с двенадцати ночи и до четырёх часов утра, как вдруг резкий приступ тошноты отключил на время её сознание.

Когда они подъехали к школе, она с радостью вышла на воздух и облегчённо вздохнула полной грудью, радуясь началу дня и солнечной погоде.

Вдруг она заметила, что за школьным автобусом остановилась полицейская машина, из которой вышел мужчина средних лет в штатской одежде с кожаной папкой в руке, и уверенно направился к воротам школы. Ника ни секунды не сомневалась, что это был следователь, занимавшийся убийством её сестры. Она проводила его взглядом до самых дверей и тоже вместе с одноклассниками направилась к школьному крыльцу.

После пятого урока к ним в класс вместе с Алёной Григорьевной зашёл директор и объявил, что вместо последнего урока физкультуры они отправятся в актовый зал, чтобы ознакомиться с новым сценарием «Последнего звонка». Выпускники молча переглянулись, но вступать в полемику не рискнули, потому что Михаил Львович выглядел чернее тучи, и по его поведению было уже понятно, что ничего путного из дискуссии не получится. А портить впечатление накануне экзаменов никому не хотелось.

Зато организатор Алёна Григорьевна просто светилась от удовольствия. Её прямо распирало от того, что она теперь может сама руководить важным мероприятием, не оглядываясь на мнение Екатерины Геннадьевны, которое всегда поддерживал Михаил Львович.

Михаила Арзамасова назначили на должность директора в тот же год, когда Катерина пришла в родную школу после окончания пединститута. Прежняя директор школы Нина Ивановна решила уйти на пенсию, поняв, что больше не успевает за электронным прогрессом, а тридцативосьмилетний Михаил Львович, преподававший до этого в колледже информатику, как нельзя кстати подошёл для этой должности. Узнав об этом, Катя очень обрадовалась, так как семья её нынешнего директора стала их соседями в посёлке около года назад, и Михаил по-соседски, бывало, подвозил с работы молодую учительницу.

Новый директор сразу оценил её организаторские способности и не боялся доверять ответственные мероприятия, которые проходили в школе или районе, так как за Катериной закрепилась слава лидера ещё со времён студенчества. Никто не сомневался, что, как только представится удобный случай, Масленникова станет завучем. Но Кате это было не надо, потому что она не нуждалась в подтверждении своих способностей на бумаге. Её и так слушались беспрекословно, понимая, что она говорит дело, и директор вряд ли станет запрещать или опровергать её слова.

Отмена предыдущего сценария «Последнего звонка», составленного Екатериной и уже отрепетированного выпускниками, повергла в шок не только учеников, но и учителей. Ведь до праздника оставалось десять дней. Те, кто раньше смотрел в рот Масленниковой и грелся в лучах её славы, теперь старательно делали вид, что этого не было, и они лишь поддерживали идеи директора. А те, кто завидовал Катерине и называл её выскочкой, вдруг получили карт-бланш и радовались «смене власти» открыто, не стесняясь выражений.

Одиннадцатиклассникам раздали листы А-4 с новым сценарием, и организатор стала объяснять, как всё должно происходить на деле. Ученики понуро сидели в зале и не понимали, что происходит. Почему вдруг кому-то понадобилось менять то, что было сделано весело и с юмором, на печальную церемонию прощания, будто в ритуальном зале невесёлого заведения.

Неожиданно безразличие выпускников превратилось в негодование, и они начали переговариваться и гудеть.

Алёна Григорьевна взяла микрофон и стала отдавать команды с таким громким звуком, что в актовый зал стали заглядывать недовольные учителя и пробегавшие мимо ученики.

Репетиция стала напоминать какой-то армагеддон. Выпускники стояли оглохшие и безвольные, не понимая, что от них требуется. А организатор, будто на невидимом коне, скакала по залу с микрофоном в руке, переставляя взрослых парней и девиц, как дошкольников, из одного угла в другой.