Михаил Павлович - Зачерствевшие рассказы

Прошло примерно два месяца. Что-то определенно шло не так. Тогда Он начал общаться с общим Богом по-другому: сначала чуть смелее, на равных, потом более настойчиво, дерзко, оспаривая те аргументы, которые, возможно, приводил ему общий Бог, заходясь в безмолвном крике. Но с ней так ничего не происходило. Не срабатывало. И тогда до него дошло: общий Бог – это добро, а то, что Он просит, явно не вписывается в это понятие. Так что с самого начала нечего было связывать свои планы с общим Богом.

Тупик. Опять бессилие, опять злоба, опять боль. Как? Должен же быть какой-то способ? Помощи от общего Бога ждать нечего, но что-то же должно помочь. Время! И мозг подкинул ему еще одну идею, которая показалась настолько очевидной, что Он удивился, как она раньше не пришла ему в голову раньше.

Её мама помогла. У него появлялась мысль, что это, скорее всего, нормальное поведение матери: сделать жизнь своего ребёнка легче. Но только ему абсолютно не нравилось, что инструментом этого процесса стал Он. Но о его предпочтениях никто не думал.

Если вы примерно представляете, где находится сердце страны, то наверняка вы задумывались, что где-то должна быть и ее жопа.

И мама всё разузнала, мама выяснила и проверила: жопа действительно существует, и – что немаловажно! – в ней есть муниципальный хоспис для Овощей. Очень далеко от дочери, да и вообще от людей. А что, хороший вариант для них: с глаз долой – из сердца вон.

Когда его перевозили, Он практически первый раз за полгода увидел солнце и даже почувствовал на себе его чуть заметное тепло. А еще Он видел небо и падающие снежинки – недолго, но видел. Недолго – это маленький миг между тем моментом, как носилки с ним вынесли из дверей клиники, и тем, как их погрузили в машину.

Всю двухдневную дорогу до хосписа Он смаковал это воспоминание. А когда они прибыли на место, уже не было ни солнца, ни неба, ни снежинок, только ночь, тусклые лампы, обшарпанные потолки.

Конечно, Он знал, что его нельзя назвать симпатичным, и даже понимал, что это еще мягко сказано. Тот, кто говорил при нем, что презентабельная внешность не имеет никакого значения, сразу становился в его глазах лжецом. Сам же Он всегда превозносил красоту – красота решает многое: этому его научило детство. Детство, проведенное в наблюдениях, как из детского дома забирают в семьи именно симпатичных детей. Симпатичных, а не его.

Эх, детство-детство. Он часто вспоминал, как ему всего в нем не хватало, буквально всего. А еще Он хорошо помнил, как внезапно это детство для него закончилось. Это случилось, когда ему исполнилось шесть: ему сказали, что он вырос, а значит, должен заниматься работой, как все взрослые. И тогда кухня, уборка, наказания, унижения стали не просто периодическим явлением в его жизни, а нормой. Для человека из нормальной семьи подобное может выглядеть страшно, но Он просто не знал, что может быть по-другому.

Маленький, толстенький, страшненький, Он знал в свои шесть, что весь мир не на его стороне. И хотя Он прощал этому миру многое, единственное, чего Он не мог простить, – отсутствие в себе силы. Не только той, которая заключается в мышцах, но в первую очередь той, с помощью которой можно управлять людьми, заставлять их делать то, что ему хочется.

Драка – всегда не драка, а избиение. Отношение взрослых – не сострадание, а постоянное унижение. Но Он всё анализировал, вырабатывая свою систему жизненных ценностей и принципов. И когда Он в первый раз поднял камень на обидчика – камень, который когда-то сделал из обезьяны человека, это ему помогло: мальчик старше года на три упал, превратившись в того жалкого ребенка, который жил в нем. Вывод пришел сам собой: дело не в силе, а в том, как она приложена.

Делая выводы, Он взрослел. И стал в детдоме серым кардиналом: манипулировал, направлял, управлял. Свой первый капитал Он сколотил еще там – наживой и обманом. Деньги Он как раз считал той силой, которую не дал ему мир. Больше денег – больше силы.

Человек? Человек как личность для него не значил ровным счетом ничего. Никогда Он не пытался понять, что было нужно кому-то рядом с ним. Человек просто выполнял то, что требовал Он, а если тот не справлялся, заменял другим, а этого выбрасывал – попросту «съедал». Человеку, который вырос с таким жизненным опытом, сложно объяснить, что мир при желании может выглядеть иначе.

Встретились они на закрытой вечеринке. Он заметил Ее сразу. Невозможно было не заметить такую красоту. Два завода (не самых маленьких), порт, две роскошные квартиры в центре города, яхта – всё это сегодня подошло к ней знакомиться. И у этого всего имелись довольно низенькая и неказистая фигурка, животик, страшненькое лицо с неприглядной бородкой, залысины и харизма. О, харизма точно была.