Анастасия Ковалёва - Черты искусства

Он бежал из сада с полной охапкой яблок, высыпал их на стол и торжественно произносил:

– Давай печь пироги!

Игнат обожал помогать маме. В этом он чувствовал своё предназначение, миссию настоящего мужчины. Он представлял, что и отец, если бы вернулся с войны, пёк бы с ними, ведь это так естественно – всё делать вместе!

Такой он помнил свою маму, весёлой и жизнерадостной. Ей не приходилось отчитывать сына, читать ему морали и лекции о хорошем поведении, ей повезло – он был рождён мужчиной. И пока в нём не проявился этот необъяснимый страх серьёзных отношений с женщиной, она мечтала о том, что будет у Игната большая семья, трое или даже четверо детей и жена, умница и красавица, с которой они непременно станут лучшими подругами. Эти мечты не были ведомы Игнату, пока однажды он не нашёл коробку с письмами. Он многократно пытался подавить это воспоминание, ведь оно портило образ мамы, для которой существовал только её сын, а отец был где-то далеко в памяти. И сейчас, в оцепенении, его будто парализовала и мысль. И он снова очутился в тёмной материнской спальне.

Он знал, что мама хранит отцовские письма с фронта, но его никогда не тянуло к ним. И вот в день, когда ему исполнилось восемнадцать лет, Игнат всё-таки решил с ними ознакомиться. Он представлял это как общение с отцом, хотя и не поддавался мистике, просто было интересно. Вечером после чаепития по случаю дня рождения все гости разошлись, а мама вызвалась проводить свою подругу до дома. Игнат воспользовался ситуацией и начал искать эту тайную коробочку с письмами. После он тысячу раз задавал себе вопрос: «Почему я просто не попросил их у матери? Она дала бы мне только письма отца, и это было бы очень хорошо». Он нашёл коробку, открыл. Писем оказалось очень много, он высыпал их и взял первое попавшееся. И начал читать:

«Василий, мой не умирающий, мой вечный друг. Я так скучаю, что если бы не твои письма, то давно бы сошла с ума от воспоминаний, душащих меня своей несбыточностью. За окном вместо яблоневого сада мне мерещится берёзовая роща, в которой мы гуляли, вместо колодца – весенний звонкий ручей, из которого мы пили, черпая холодную воду ладонями. Всё так явно, так близко и такое ненастоящее. Спасибо, что оставил мне сына. Спасибо, что мы долго не могли иметь детей и Игнат родился так поздно, так поздно и так хорошо! Ему не пришлось идти на войну, и теперь он, как твоё воплощение, всегда рядом. Он познает любовь, такую же большую, какой была наша, какой наша существует. Он очень хорошо учится и невероятно, потрясающе рисует! Он волшебный художник, и его ждёт большое будущее. Он играет на гитаре и аккордеоне, как и ты. Подражает тебе во всём, может, ты и ему снишься? Рассказываешь, как правильно, а как нет? Мне не приходится воспитывать его, он и так воспитан. Может быть, тобой? Да, да! Это точно так! Я не верю, что бессмертная душа так торопится в своё бессмертие, в рай, ад, покой… что там у вас ещё? Куда ей торопиться? Разве не лучше остаться среди людей, пока бьются любящие её сердца? Я буду жить до глубокой старости, чтобы и ты мог видеть, как с каждым днём наш сын становится всё счастливее и мудрее. Будь рядом. Твоя любимая жена».

Прочитав это письмо, Игнат откинулся на спинку стула и заплакал. Он не мог объяснить своих слёз, было ли ему жаль несчастную маму-вдову или письмо получилось невероятно трогательным. «Нужно всё-таки прочитать письма отца», – подумал он. Но рука, потянувшись за смятым бумажным треугольником, рухнула на стол, и он почувствовал слабость и головокружение. Сложив все письма назад в коробочку, Игнат вышел из маминой тёмной комнаты, так и не «познакомившись» с отцом.

Игнат действительно был поздним ребёнком, единственным, долгожданным. Он слабо помнил отца, но это никогда не мешало ему рисовать себе образ отца-героя. И теперь Игнат понимал, почему это происходило: он стал замечать, что мама часто говорит об отце как о каком-то невероятно великом человеке. Она рассказывает, как он отогнал большую озлобленную собаку – без палки, а так, словами и строгим взглядом. Рассказывает, каким он был талантливым, как виртуозно он играл на музыкальных инструментах и как быстро запоминал любимые стихи, каким он был спортсменом-чемпионом, как он быстро бегал и плавал, точно рыба, против быстрого течения реки.

Поначалу после прочтения письма Игнат смотрел на маму с жалостью. Ей не удалось оправиться после смерти любимого человека. И замуж, видимо, она больше не вышла не из-за Игната, чтобы посвятить всю себя сыну (как он с гордостью себе воображал), а из-за погибшего мужа, которого она ждёт, которому пишет письма и который, по её мнению, вот-вот вернётся с войны. Образ сильной независимой женщины был порушен. Но ненадолго. Игнат уехал учиться в другой город, и такие же нежные и трогательные письма мама стала писать ему. Он снова почувствовал себя героем, вернее сыном героя, который достоин любви этой женщины не меньше, чем её погибший муж. Вот только от отца он почему-то себя отделил и старался больше о нём не фантазировать. Теперь он сам, а не по примеру отца, был сильным, умным и талантливым.