Сергей Трапезников - Жизнь Тузика Озейло. Переполох в городе

Песня подошла к концу. Артисты, взявшись за лапы, подошли к краю сцены и отвесили низкий поклон. В зале вновь стоял шквал визга и аплодисментов. Кажется, премьера удалась. Или же гости всего лишь радовались окончанию представления, в экстазе рисуя у себя в голове картины, как уже совсем скоро будут веселиться и безвкусно «дрыгаться» на after-party этого светского мероприятия, куда их, разумеется, не забыли пригласить. На этом моменте Тузик Озейло едва заметно фыркнул, встал со своего кресла и направился к жене, чтобы галантно протянуть ей свою лапу и помочь спуститься со сцены.

Темнело уже заметно раньше. Верхние этажи небоскрёбов, как и прежде, всё ещё освещались холодным октябрьским солнцем, в то время как нижние уровни уже купались в ночном уличном освещении и неоновой рекламе. Автострады, словно по команде, разделились на две равные половины – одна сияла ярким белым светом, а вторая, благодаря задним фарам автомобильного потока, слабо мерцала красными оттенками.

Тузик с грустью подумал, что не далее как два месяца назад город за окном погружался в темноту тогда, когда он уже успевал приехать домой, отужинать с Анитой и блаженно расплыться в кресле перед экраном нового телевизора. Теперь картина за окном успевала проделать свои режимные перемены ещё до того, как его рабочий день подходил к концу.

С улицы доносился такой сильный шум, что даже трёхкамерный стеклопакет не защищал Тузика. Администрация Российской Автономии, где сейчас восседал Тузейло Фридрихович в качестве президента, расположилась прямо в здании мэрии, которой после провозглашения республики было решено пристроить сверху дополнительные этажи. Вокруг этого возникало множество споров, однако в итоге было решено остаться в том же здании. Во всяком случае, переезд важнейших документов и архивов прошёл в штатном режиме и практически без потерь. Уже в июне, буквально через две недели после провозглашения Республики Русь, здание мэрии прошло проверку. Полученное разрешение на строительство дало возможность достроить сверху дополнительные тридцать этажей. Строительство велось настолько в ускоренных темпах, что плохо установленные окна, пропускавшие шум снаружи, казались чуть ли не самыми малыми недоработками, с которыми столкнулись слуги народа после сдачи объекта в эксплуатацию. Лифты часто застревали, штукатурка в коридорах потрескалась уже через неделю, а стены были настолько кривыми, что порой было невозможно ровно повесить портрет президента Аргентины над столом. В бешенстве Тузик тогда рвал и метал. В результате подрядчик поклялся исправить все «косяки» до конца года и в первую очередь привёл в порядок зал заседаний, в который имели доступ журналисты. Уж они-то, завидев кривые стены, точно бы не сдержались от язвительных замечаний, объявив виновным во всём, разумеется, как и всегда, непосредственно правительство.

Празднование Дня города в этом году перенесли с конца июня на конец августа, приурочив его ко дню официального открытия здания правительства республики и запуску долгожданной второй ветки метрополитена. Долгожданной, вероятно, потому, что она позволяла добраться в центр города из кварталов, которые находились по ту сторону реки, минуя ужасные пробки на мостах. Что же касается самой реки, разделявшей город на две части, то ей ещё в мае, сразу же после выхода Декрета о Российской Автономии, сменили название. Неблагозвучное для русскоязычного пса «Гафния» заменили на «Ирга». А для закрепления нового наименования в головах горожан перед гостиницей «Виктория», прямо по центру русла, выстроили искусственный остров в форме стрелы, указывающей направление течения, и прямо на этом острове разбили парк «Иргинская Стрела». Новый символ столицы Российской Автономии в комплексе с S-образной гостиницей «Виктория» помпезно открыли также в День города.

С того момента прошло уже полтора месяца. Атмосфера праздника давно развеялась, а суровые будни дали о себе знать уже на следующий день. Колоссальный объём работы, навалившийся на Тузика с того момента, как его в феврале восстановили в должности, казалось, не закончится никогда, а наоборот, будет только разрастаться в геометрической прогрессии. Как бы там ни было, но когда-нибудь станет чуть легче, Тузейло был в этом уверен, поэтому, невзирая на усталость, разгребал постоянно растущие кучи неотложных дел, в надежде на то, что это хоть как-то приближает его к тому счастливому дню.