Кирилл Шакиров - Сколько стоит волшебство?

С прислугой то же было не гладко. Нечистая сила из ближайшего леса никак не хотела идти работать в гостиницу. Стоит сказать, что нечисть вообще ленива по натуре. Вася нанял двух иностранных вампиров и одного местного упыря, но они никак не мог согласовать общий график работ. Всем нужно было спать днем, когда самая работа, и не спать ночью, когда работы не было.

Пришлось от услуг одного иностранца и отечественного упыря отказаться. И взять несколько людей из соседней деревни. Дело наладилось, людям нравилась работа в гостинице и необычная обстановка. Оставалось найти повара. Вася очень хотел взять потомственного людоеда Костю Вилкина. Но оказалось, что тот стал вегетарианцем, обрил голову и уехал на восток постигать мудрость. Пришлось взять медведя Потап Михайловича. Он славился заготовкой варенья и приготовлением сочного жаркого. Это имело свои последствия. Медведь был немного неуклюж, поэтому после него кухня представляла собой поле битвы. Да и разбойники, к огорчению Васи, престали устраивать драки в гостинице, как того требовал разбойничий кодекс, опасаясь гнева медведя повара. Зато на стряпню Потап Михайловича никто не жаловался. Во-первых, готовил он хорошо. А во-вторых, попробуй, пожалуйся, когда к вам выходит повар-медведь в фартуке с лихо заломленным набок колпаком и, покручивая в лапах черпак исполинского вида спрашивает:

– Что, добавки?!

Если кто и хотел предъявить претензии, то сразу благодарил, затем с перепуга просил аж, три добавочные порции и все съедал под пристальным взглядом медведя.

Вскоре Соловей променял карьеру разбойника на карьеру оперного певца и уехал в турне. Гостиница отошла Васе в полное распоряжение. Разбойники жили в высокой башне на территории гостинице. Они и раньше мало контактировали с Васей, а, сейчас, когда Соловей отошел от дел, разбойники стали редкими гостями в гостинице. Вася Живоглотов сохранил за ними бесплатный стол. Иногда он просил посидеть их в уголке за столом в обеденном зале для поддержания имиджа гостиницы, как разбойничьего вертепа, но в остальное время разбойники неохотно появлялись у него.

Но сейчас разбойники сидели за столом в обеденном зале. Вокруг была приятная полутьма. В камине рядом потрескивали дрова. В зале было немноголюдно: несколько путников, – скорее всего купцы, – курили трубки и вели между собой неспешный разговор. Несколько туристов из северных окраин тридевятого царства, изучали карту. Чуть поодаль у окна цыганка Вадома гадала на картах странного вида путникам. Один из них был рыжий с остренькой бородкой, ни дать ни взять – дьяк. Другой конь, – да, самый обыкновенный конь.

Вадома была разбойницей. Это она заманила на базаре к себе в шатер Софью и усыпила. Молодая цыганка бодро кидала карты, когда остальные разбойники сидели, склонившись над столом. Косоглазый разбойник писарь Лев Тонкий сидел с пером и пачкой бумаги. Именно ему доверили писать грозное письмо царю-батюшке. Остальные разбойники, включая атамана Бармалея, обступили его и наперебой советовали, как нужно писать.

– Пиши, – советовал один старый разбойник по прозвищу Змеиный Глаз, – пиши, царю-батюшке «эскваэру». Мы спрятали вашу девчонку в надежном месте, если хотите увидеть ее живой, то положите деньги в коробку под куст.

– Стоп! – запротестовал атаман по прозвищу Бармалей. – С чего ты взял, что писать нужно именно так?

Змеиный глаз помял седую бороду и пожал плечами, не зная, что ответить.

– Потом, что это за обращение к царю-батюшке «эсквайр». Ты хоть знаешь, что оно означает? – продолжал Бармалей.

Змеиный Глаз был вынужден признаться, что не знает.

– Так полагается писать письма о похищении, – оправдывался он. – И нужно обязательно подписаться «Два злодея».

– «Два злодея», – передразнил его атаман. – Почему «два злодея», когда нас гораздо больше. «Два злодея»! Ты еще внизу пририсуй гроб, свечу и череп с костями. Ты писал хоть раз письма о похищении?

Змеиный Глаз тяжело вздохнул.

Атаман продолжал:

– Оскорбил царя-батюшку каким-то «эск кваканьем». Так письма не пишутся.

Он подумал и сказал Льву Тонкому:

– Пиши, царю-батюшке амператору всего тридевятого царства и прочая, прочая. Мы украли вашу дочь…

Атаман поморщился. Слово «украли» резало ему слух, и он решил заменить на другим.

– Скажем, не украли, а взяли…

Разбойники сказали, что опять получается неприятно.

– Цари они натуры тонкие, – философствовал разбойник с тонкими усиками и кружевными рукавами на рубашке. – Может, обидится и не исполнить наших требований.