Ольга Кислова - Больница

– Я так понимаю, ребёнку не сделали даже рентген?

– Нет, – пролепетала медичка, – да и зачем, – добавила она уже более громким голосом, – у неё же всего-навсего бронхит. Так пройдёт.

– Как зачем? Как, так пройдёт? – удивление было недолгим, заведующая кивнула каким-то своим мыслям и произнесла вслух, обращаясь, всё к той же медичке, – ну что ж, с вами я разберусь позже, а сейчас мы займёмся вами, – она переключилась на пациентов. – Итак, у нас есть свободный бокс на первом этаже, думаю, что там вам будет намного удобней и никто вас оттуда не выгонит до тех пор, пока ваш ребёнок не излечится от недуга. А сейчас нужно немедленно сделать снимок лёгких, чтобы исключить пневмонию.

Галина Ивановна вызвала к себе медсестру и дала распоряжение насчёт Ирины и Анюты, и, попрощавшись до вечера, занялась исключительно лечащим врачом.

Выйдя за дверь, Ирина услышала недовольные крики медички и поняла, что ей не сойдут с рук просто так её каверзы и похабное отношение к маленьким пациентам. «Хоть что-то хорошее». – Подумала Ирина, уходя от кабинета вслед за медицинской сестрой.

Сделав рентген, Ирина положила спящую дочку в детскую кроватку в отведённом для них боксе и села рядом на стул, наблюдая за бледным, плохо дышащим ребёнком. Несколько минут спустя пришла всё та же медсестра и, сделав укол с назначенным антибиотиком, вышла из бокса. У маленькой Анюты не хватило сил даже на крик от болезненной инъекции, малышка просто всхлипывала, и маленькие бисеринки-слёзки капали с её глаз на материнские руки, крепко держащие её слабенькое тельце.

Вечером мать услышала диагноз, который ей показался приговором.

– У вашей дочери двухсторонняя пневмония, сегментарная, отягчённая плевритом и атопический дерматит. Ребёнка нужно основательно лечить. У вашей девочки не только хрипы, свист и бульканье, но и страшная отдышка, – Сделав маленькую паузу, заведующая добавила очень тихо – всё ещё не могу поверить в то, что вас до сих пор не лечили, как она могла быть настолько слепой? – Опустив глаза к полу, она передёрнула плечом и добавила ещё тише – мы вынуждены положить вашу дочь в реанимацию. Девочка на грани… – Галина Ивановна споткнулась на полуслове, – Всё будет хорошо, – опомнившись, добавила она, – всё будет очень хорошо, не сомневайтесь! Мы её вылечим, – и вышла из бокса.

Ирина сидела и смотрела невидящим взглядом в окно. Проклятые слёзы так и падали на личико её ангелочка, мир отошёл на второй план. Минуты тянулись так тягостно и медленно, что, казалось, сама вечность, даёт матери насмотреться на своё чадо перед тем, как её унесут и будут делать с ней все, что только им взбредёт в голову, испытывая на ней разные препараты, якобы для лечения. Использовать её малютку как подопытного кролика и издеваться над и так уже исхудавшим тельцем. Но что может сделать она? Что? Ни-че-го! Только терпеть и верить, что Анюточка поправится.

Врачи не заставили себя долго ждать; забрав ребёнка, они попрощались с Ириной, отпустив её домой. Не зная, что творится за массивной дверью реанимации, Ирина стояла и мысленно разговаривала с дочерью, поддерживая её в этот трудный момент. Проклиная всех врачей, она тихим шагом отправилась восвояси.

Машина подъехала прямо к двери приёмного покоя. Молодой человек выскочил и, не закрыв дверь, бросился к своей жене.

– Ира… – обняв и поцеловав её в щёку, Александр осторожно довёл её до машины, усадил на переднее сидение, захлопнул дверцу, оббежал машину с другой стороны и сел рядом.

Машина тронулась; молчание угнетающе действовало на нервы; Ирина смотрела на дорогу, а мысли всё ещё находились возле массивной двери реанимации. Шепча слова успокоения для своей маленькой девочки, Ирина молила всех святых о выздоровлении годовалого ангелочка. Она молила само небо и солнце о счастье увидеть свою девочку живой и здоровой.

В течение трёх дней Ирина не находила себе места, не спала ночами всё переживая и нервничая, ожидая, когда улучшится состояния её малютки. Каждый день, приходя в больницу, она слышала от врачей, что её ребёнку становится всё хуже и хуже. Болезнь набирала обороты, не оставляя даже просвета надежды, схватив малышку в свои жестокие объятья, она сжимала её в тисках боли и страданий. На четвёртые сутки Ирина, придя в больницу, услышала мучительное признание врачей.

– Ещё чуть-чуть, и у вашего ребёнка была бы гипоксия мозга, а это конец нормальной жизни или жизни как таковой, но надежда есть, надежда всегда остаётся.