Константин Дар - Сакура

– На выход!

Далее нас повели два конвоира по бесчисленным лабиринтам коридоров с металлическими дверями и решётками. Один из них шёл впереди, а другой-сзади. Остановившись перед цельной и тяжёлой металлической дверью, впередиидущий приказал:

– По сторонам не смотреть! -Он отпер дверь ключом и на нас дыхнуло свежим морозным воздухом. Впереди шёл своего рода импровизированный коридор, ограниченный металлической решёткой из стен и потолка. Дорога шла через улицу в здание тюрьмы, краем зрения видна была высокая каменная стена, окутанная витками колючей проволоки наверху и полоса КСП, ограниченная рядами забора из проволки и беснующихся собак на привязи. Нас быстро провели внутрь тюрьмы и захлопнули дверь на улицу. Затем нас ввели в полуподвальное помещение. Всё произошло очень быстро-так мы оказались в камере, где находилось ещё несколько человек.

– Ну вот мы и в турме, -резюмировал Медведь и тяжело присел на скамейку около стола, стоящего посреди камеры. Я присоединился к нему, стараясь находиться поближе и как-будто ищя у него поддержки и защиты от неведомой опасности.

Обитатели камеры разглядывали нас с нескрываемым интересом и любопытсвом, но во взгляде каждого видна была невыразимая душевная боль, тоска и печаль. Задавать вопросы никто не решался, но было предложено отметить прибытие кружкой горячего традиционного напитка. В углу началось движение и запахло горелой бумагой и материей-так готовили кипяток, держа горящую материю под дном металлической кружки…

Через несколько минут на столе уже стояла чадящая кружка, накрытая импровизированной крышкой из бумаги. Собравшись в центре камеры, началось робкое и осторожное знакомство и некоторые почти ничего не значащие расспросы. Медведь держался уверенно и все чувствовали, что он здесь уже не впервые… Незаметно подходил вечер и в дверь камеры раздался удар, сопровождаемый криком:

– Отбой! -погас свет и вместо него зажглась тусклая дежурная лампа, обрамлённая решётчатым абажуром на стене.

Все расположились на трёхъярусных нарах, находящихся по обе стороны камеры, прямо на досчатых настилах и провалились в тревожный сон.

Утром нас накормили кашей, которую мы сдобрили наспех приготовленным чифиром. Потом была проведена утренняя проверка, после которой нам приказали готовиться к бане. Где-то через час нас повели в баню прямо с вещами через уже знакомый коридор на улице, но уже в другом направлении. Два конвоира заперли нас в тесном предбаннике и приказали раздеваться, а затем сдать все вещи через открывшееся в стене окно. Затем открыли двери в саму баню или, если точнее говорить-душ. Маленькие куски хозяйственного мыла и видавшие виды мочалки имелись возле душевых кабинок. На всё про всё отводилось около 30 минут. Затем двери открыли и приказали выходить уже в другое, соседнее помещение.

Здесь пахло чем-то прело-горелым, а посередине располагался какой-то металлический шкаф, как оказалось в дальнейшем-тепловой, в котором проходили дезинфекцию наши вещи… Далее нас начали стричь налысо два каких-то мужика, так же были выданы безопасные лезвия для бритья, которые следовало после использования тут же вернуть конвоирам. По завершении всех этих процедур нам вернули наши прожаренные вещи, сваленные в кучу посреди помещения-каждый сам находил и забирал их. Там же нам были выданы видавшие виды хлипкие матрасы и подушки с одеялами. После бани нас пересчитали и проводили тем же путём обратно в камеру, забыв до обеда. После обеда начали вызывать каждого и куда-то уводить по одиночке, как оказалось на медосмотр.

Когда пришла моя очередь, я предстал перед медработником в его кабинете, с тоской бросая взгляд на улицу через зарешёченное окно, расположенное на высоте около двух метров от пола. Тот заставил меня раздется донага и осмотрел, хмыкнув когда бросил мельком взгляд на мои гениталии. Задав несколько ничего не значащих вопросов относительно здоровья, жалоб и тому подобное, он заполнил какие-то свои бумаги и оставил меня на попечение конвоиру, который препроводил обратно в камеру.

После того, как все были осмотрены, нас вывели в тюремный коридор и произвели перекличку, распределив на несколько групп-Медведь, к моему сожалению, был отделён. Затем нас повели сначала на первый этаж, где одну из групп распределили в камеру, а затем на второй, где отделили ещё одну группу. Оставшихся уже распределили на третьем и последнем этаже. Оставшись без своего покровителя-соседа я уже чуствовал большую неуверенность в себе, но старался держать себя в руках, сдерживая бившую меня мелкую дрожь и когда дверь в камеру захлопнулась за мной-я не нашёл ничего другого, как глупо улыбнуться и сказать: