Мария Сараджишвили - Тбилисские истории

Первая не выдержала Нана.

– Бебо, умоляю, не присылай столько фотографий. Зачем мне наша крошечная кривая улица во всех подробностях до последнего подорожника между камней на тротуаре??? Лысый Лексо около своего доисторического запорожца, мацонщица Элисо с сумками или наркоман Вата, сидящий у подъезда. Да еще во всех ракурсах?

Ответ был неожиданно —обезоруживающий.

– Я хочу, чтоб вас замучила ностальгия! Да так, чтоб ты спать не могла. Может быть тогда или ты или Саломе приедете обнять меня перед смертью…

Соседи с той самой кривой улочки на окраине Надзаладеви теперь готовятся к встрече и составляют списки близнецам на ближайшее лето- кому что привести. Все-таки немецкое качество- это вам не китайский ширпотреб одноразовой выносливости.

Примечание. 1.Наша земля и вода. 2. Наш глаз. 3. Хитрая кнопка.

Поход к психологу.

Ранний звонок мобильного прервал и без того хрупкий сон Натии. Только- только под утро задремала и отключилась от своих вечно сверлящих мозг вопросов: «Что делать?» и «Как жить дальше?» и «нате вам здрасьте». Ноктюрн Листа в полуметре от подушки разливался гаммой переливов из видавшей виды Нокии. Сама вроде выбрала более или менее мелодичный зуммер, но все равно не в радость.

– …Я все выяснила. Сегодня у них акция в этом институте. Прием бесплатный. – тараторила ее лучшая подруга Кети, забыв поздороваться. – Ребенка осмотрят невропсихолог, невропатолог и еще там пара врачей. Телефон скину смской. Запишись на прием и срочно беги туда. А так у них к каждому специалисту от 50 лари и выше. Не упусти свой шанс. Может, дело хоть как-то сдвинется. Там лучшие специалисты.

Натия подскочила, будто ее ужалили. На мобильнике уже светилась только что принятая смска с вожделенным номером.

Дальнейшее было делом техники. Ее четырехлетний сын Леванико был собран за 45 секунд, как солдат войск быстрого реагирования, еще полчаса ушло на завтрак, лично на себя Натия потратила минут пятнадцать и в итоге мама с сыном вышли из дома. Пока ехали в автобусе в мозгу у Натии прокручивались разные варианты предстоящего визита. Неужели и правда забрезжил свет в конце туннеля – речь Леванико проклюнется и потом польется как горный ручей через буераки и неприступные ущелья. Он догонит сверстников и тоже будет чирикать стишки и петь несложные песенки. Ведь с момента рождения Леван не сказал ни одного четкого слова. Да что там слова, со звуками и то была глобальная напряженка и фатальная недосдача.

Участковый педиатр тыкала малыша фонендоскопом, быстро заполнял голубую анкету и на все вопросы измученной матери отвечал философски:

– Ребенок здоров. Внутренние органы в порядке, слух в норме. А что не говорит, так это не беда. Мальчики поздно раскачиваются. – и приводил в пример Эйнштейна и Ганса Андерсена. – Глаза у него умные. Вот —вот заговорит. Еще скажете, «помолчи, сил нет».

Обещанное «вот-вот» явно село на какого-то сверхупрямого кахетинского осла и никак не хотело появиться на горизонте.

Наконец-то добрались до регистрационной стойки. Натия предъявила удостоверение и метрику Левана. Им оформили анкету и указали номер кабинета.

Пока ждали своей очереди, Леван облазил все углы в коридоре и чуть не снес громадный горшок с экзотическим растением. Энергия у него итак фонтанировала из ушей, а тут, как на зло, забил какой-то новый гейзер. Леван бегал по узкому коридору и натыкался на пациентов, громко хохотал и норовил обнять чужие ноги. Натия тщетно пыталась его утихомирить.

Прошло и это, как все проходит на этой бренной земле.

Мать с сыном пригласили в кабинет невропсихолога. Миловидная девушка в белом халате сидела за столом. Сбоку от нее высились толстые голубые папки с файлами. Врач бегло просмотрела анкету и стала задавать вопросы, сверяясь с графами анкеты. Натия делала героические усилия удержать сына относительно в одном положении. Временами ей это удавалось.

– Вы рожали сами или это было кесарево сечение? – Кесарево. Последовало царапанье ручки об бумагу. – Были ли у вас стрессы во время беременности?

– Были. – кивнула Натия. Вспоминать подробности не хотелось. Натия берегла остатки еще несгоревших нервов.

– Может ли ребенок сам одеться?

– Частично.

– Аппетит какой?

– Когда как. Супы не любит.

– Аба, Леванико, покажи где красный цвет? – спросила психолог, предварительно разложив перед мальчиком разноцветные пластинки. Малыш ткнул пальцем куда надо.