Сергей Единов - Сёма-фымышут

Дышать в такие дни становилось невыносимо трудно. Бредёшь в ядовитом тумане и сипишь, сипишь, будто больной, немощный старик. Задыхаешься. К вечеру ветер дунет в сторону рудника. Можно жить дальше, дышать полной грудью, а не втягивать воздух струйкой, со свистом сквозь зубы и не задыхаться, как рыба в пересохшем пруду.

– Не посёлок, а гроб с яйцами, – мрачно пошутил Сёма.

Почему с яйцами? Оставалось для меня долго загадкой.

К зимней сессии «обер – лейтенанта» не допустили, за неуспеваемость по всем предметам. Перед расставанием, в один из вечеров, валяясь одетым на панцирной сетке кровати, он рассказал свои наблюдения за муравейниками, куда «сопляком» безжалостно совал палочки, будоражил муравьиный народец, выковыривал белые продолговатые, как р и синки, яйца, наблюдал за паникой крохотных жителей.

Пока однажды фронтовик, инвалид Чванов не отругал мальчугана:

– Не делом ты занят, мал е ц! И в нас так вота кто-то сверху тычет палкой. Вишь, я без ног остался.

( «Серая зёма» и «Белый мир»)

Сёма призадумался, бередить муравейники с тех пор перестал. Теперь весь посёлок с рудником казался ему большим муравейником… с яйцами.

Мрачная философия жизни «отставного» «обер-лейтенанта» была далекой от моего понимания того благополучного, светлого и счастливого мира, в котором я жил с родителями до ФМШ.

Научный городок нам предоставил возможность попасть в сияющий мир свободы, радости и познания.

– Академ из какого мира? – спросил я. – Какая «зёма»?

– Белая, – уверенно ответил Сёма. – И – Зелёная. В сосняках. Здесь всё белое: дома, школа, маг а зины – белые. Класс! Да. «Белая зёма». Точняк. Белая, – повторял он с придыханием и затаённой радостью. – И Зелёная. Запаш и стая. Сосняк везде. У нас на посёлке трава, кусты, даж листья на деревьях – серые.

Казалось, свою теорию о цветных мирах, зонах и землях Сёма совсем недавно открыл для себя самого, именно в «Белой зёме», в чистом и ухоженном Академ-городке учёных. Для меня открыл тоже. По дружбе. Хотя дружбы как таковой не случилось. Не успела зародиться. Было общение, порой вынужденное. Были разговоры на разные, сложные темы.

Но дружбы – нет, не случилось. Слишком мало времени Сёма пробыл в ФМШ.

Чем больше я узнавал этого неухоженного, замкнутого мальчишку, узнавал подробности жизни в его жутком посёлке при «железном» руднике, о тяжкой судьбе его несчастной матушки, о пьянчуге и драчуне отчиме, тем больше убеждался: Сёма прав – он из Серого мира, из «Серой зёмы».

Или из мира Серых, тут уж кому как глянется, мрачная философия жизни самозванца – «обер-лейтенанта».

Не знаю для кого как, но хулиганистый Сёма явился для меня «включателем». Назойливый и неуёмный, «Обер» постоянно «дёргал» «рубильник провокаций», включал инфантильного юнца, типа, меня в осознание, что есть другая реальность, более сложная, взрослая, чудовищная, несправедливая жизнь.

Для нашей «воспиталки» Анки Сёма оставался чужаком, кто всё делает «не так, как нужно», не «как правильно», «не как положено». Кушает «не так»: неопрятно, вытирает губы и сопливый нос рукавом пальто, свитера или рубашки. Спит «не так»: чаще всего одетым, в пальто на голой, панцирной сетке кровати. Курит, опять же. Что вообще недопустимо!

В нашем классе некоторые мальчишки тоже покуривали. Тот же Валерка Колб. В восьмом и девятом классе он обходился, как мне помнится, без замечаний «воспиталки», «зажёвывал» «перегар» после курения живицей – сосновой смолой или курил, выходя из комнаты второго этажа… на подоконник со стороны улицы. Пацаны, ради «хохмы», иногда прикрывали за Колбом створку окна, запирали на шпингалет. Валерка невозмутимо докуривал сигаретку «на улице», терпеливо выжидал, когда «хохмачам» надоест издеваться. Драться не лез. Сам был из «приколистов». Прощал друзьям взаимные шутливые издевательства.

«Вредные привычки» детей, как я понимаю, зависели от воспитания и поведения родителей, в первую очередь. Во вторую… от той среды (весёлое название!) … четверга, пятницы обитания. Если в моей семье никто не курил, так и у меня не возникало желания даже попробовать затянуться. Хотя нет, возникало.

В седьмом классе дворовые пацаны хвастались, что бросили курить. Все считали их героями.

Подумал, может, и мне закурить, потом бросить и показаться самому себе героем? Но – нет. Занятия физкультурой в школе и гимнастикой в спортивном обществе «Динамо», а затем, из-за «скачка» в росте (за лето вымахал на 10 сантиметров!), – волейболом, не позволяли экспериментировать со здоровьем. «Дыхалки» могло не хватить для сдачи норм ГТО 16 16 – ГТО – «Готов к Труду и Обороне». и БГТО 17 17 – БГТО – «Будь Готов к Труду и Обороне» , на «юношеские» и «взрослые» спортивные разряды.