Александр Макушенко - Мрачный демон

© Александр Макушенко, 2021

ISBN 978-5-0055-2134-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Итак, Бог зрел чудо: растерзлись небеса и оттуда заговорил голос Еве: Умри, падаль! Она заговорила:

– Я не буду умирать, ты выжил! Ты умрешь, если я умру! Я твоя мама!

И голос захлопнулся. Потом заговорил через деревья. Это было первое чудо Адама. Он видел это впервые, как заговорил с деревьями, которые говорили ему есть с них. А Дерево Адама спело и умирало. Но жить… просто по Адаму. Это не верить в Хуню! Он второй понял, что это Хуня. Там не было хуни. Она была Евой для него. Это первая шиншилла в раю. Это созданная после Евы животное для ублаговенивания Хуни.

– Не хватит Хуни, – сказал ему Адам, и показал ему Жену. Хуня пошла ей на руки, та приняла ее и распростерла лоно, потом грудь, чтобы поласкать ее гениталиями. Потом захохотала. Это была первая шутка Адама. Он сказал кормить ее губами ниже плеч, а та хохотала, пытаясь примерить ее. Он зажала ее ногами и шагала так, пытаясь раскачиваться, чтобы та любила ее. Но та взяла и уцепила ее. И потом удрала. Потом мы Хуни не видели два года, пока не раскопали ее. Она была падалью. И больше не работала. Она Была Хуней. Обычной Шуней. Первой Адама, которую он любил за детство. Прошло два месяца. Новая Хуня. Ион прозрел, что та может говорить!

– Привет, я Хуня!

– Ты Шуа!, – завопил он и обнял ее! – Она воскресла!

– Это ее род. – сказа Богу Адаму Бог и завопил от счастья! – это был первый приплод. Он первый Адама и любил Шуа, как и всех собак, которые его ели. Он первый такой. Важный и ухажористый. Лижет Еву! А потом целует между пяток. Но врет, что может умереть. Ему мало, два года, он родит приплод и будет умирать в лапах животного и ценить Еву, которая умерла после него. Он любил Адама. Этот Хуня. Он был второй после Адама по цинизму и первый по значимости. Первый сотворенный Адамом ныне заговорил иначе. Это был его плод: «Если ты заговоришь, я умру первый!» сказал плод и удрал навстречу Еве. А та заговорил! «Хуа! Он выжил! А я его хоронила!» Больше не было Адама и Евы, а я умер, рассказывая эту историю!

– Не было Хуни! Был Адам. Он первый верит в возношение и умерщвление собратьев, которые ниже, потому что они проклято. Но не было хуни. Она золотая. И падаль. И умер всего в двадцати три года предела Хуа, который материл его, забираясь ему на голову «какой же он маленький!» И был Хуа, и был Адам. Но все было верно. Это забытая реальность, сказал шиншилл и умер. И приснилась ему Ева и сказала Ева Адаму: «Он не умер. Он живет во мне. Потом я воскресну в Хуа и буду жить, как Хуа, теплая и прекрасная. И ты будешь любить меня, хотя я умерла прекрасная и золотая, со снежной головой, хотя это тяжело видеть умершему Хуа, что снится тебе во сне, каждую неделю, пока не умрет от Хуа. Что съест плод, хотя тот закопан в поле и может функционировать. Он умрет. А я буду портить фигуру приплодом, чтобы накормить Хуа и снова родить! Это моя функция. Хоть и не давала роды до него, но совокуплялась с ним!» И показывает на Шуа. А Тот на Бога. А тот на Шуа. И оба функционируют, давая ей приплод вовремя. «И ты умер!» – сказал Шуа и заплакал. «Хотя и вовремя, после чего ожил и записал воедино то, что я тебе скажу! Хотя и вовремя! Нет приплода! Есть Шуа и Бог. Кого выбираешь для приплода!»

– Мы ели Шуа, – говорит Богу ангел и записывает: «все истинно и верно! Но Бог до сих пор снится Адаму, а ты умрешь, записывая…» И записал Адам Еве: «Шуа умер, спасая нас. Мы свободны от греха! Больше нет Шуа, но есть Адам и Ева! И функционируют на Еве, размножая плод! Тут чужая Земля, черное небо и звезды – небо! Хотя все золотое! Но росписи! Богаче, чем у нас!»

– Нет Шуа. Они заболели. Эти Шуа и приплод Хуни! Они больные. Там нет вкуса и все молодые. Забери выращивай. Ты умрешь от ненависти, разращивая их. Они плодятся раз в три года.

И умер Шуа и все затосковали. Все Шуа. Но мы молодые. И нас съедят за Шуа. Мы украли у Бога тяжесть и он стал молодым. А мы серьезными, хотя правили впервые и покорялись животным, которые нас учили. Мы короли. А они убивают! И тут ничего нет! Там молодость и неплохое богатство. Ты сидишь перед ноутом и листаешь Богатство перед тобой.

И все есть молодость, и я, Хуа Шуша вечная роскошь. Но Адам ценит меня за шкуру, а Адам малый – за росписи. Я их рисую впервые. Состарюсь, и буду писать с Казимиром. Там два года. И роспись и усидчив. И не было Шуа. Он родился вторым, после Шума с ветки. И там не было шуа. Был демоноид, который листает книгу изумляется: «А где Шуа?!»