Александр Левченко - Каждый новый день – правда

«И вот так каждый день», – думал Кошкин.

Учебный день тянулся бесконечно долго, но Кошкин дал себе обещание, что досидит все пары до конца. Он выходил курить после окончания каждого занятия. К концу учебного дня он жутко проголодался. В животе урчало, горло пересохло. В конце концов, он сдался и решил, плюнув на своё обещание, отправиться домой. Последней парой стоял «Английский язык». Кошкин пропускал эти занятия в течение двух недель, и, вновь всё обдумав, решил, что всё-таки сможет осилить ещё одну пару. Какое-то время он бегал по всему корпусу университета в поисках аудитории. Наконец, он нашёл нужный кабинет, опоздав ровно на двадцать минут. Постучавшись, он вошёл. Вся группа уже сидела в аудитории, за исключением нескольких человек, которые сбежали после обеда домой. Справа от входа, у доски, взглядом его встретила преподавательница, которую он до этого в университете ни разу не видел. И тут Дмитрий вспомнил о том, как два его одногруппника разговаривали о какой-то новой преподавательнице, которая едва их старше. Мария Антоновна Краскина, так звали новую преподавательницу по английскому языку. Она действительно была ещё совсем молодая девушка, возрастом двадцати четырёх – двадцати пяти лет. Мария Антоновна смотрела на Кошкина с ничуть не меньшим смущением, чем он на неё. Она была ниже его примерно на голову. А потому, осмотрев его с ног до головы, замерла с поднятой головой, смотря ему прямо в глаза. «Красивая», – только и подумал Кошкин. Она и вправду была очень красива: у неё были необычайно прекрасные манящие губы, которые от волнения, которое она испытывала в свой первый рабочий день, были чуть-чуть приоткрыты. Её глаза были светло-голубые, почти лазурные, как цвет неба в ясный солнечный день. Тёмно-русые волосы, чуть светлее, чем у самого Кошкина, были аккуратно собраны в хвостик, лишь небольшая прядь падала на лицо с правой стороны. Она была невысокая и стройная, что очень понравилось Кошкину. Он считал миниатюрных девушек милыми и привлекательными.

Извините, я не мог найти аудиторию, – сказал Кошкин, – разрешите сесть.

Да, конечно, – только и ответила Мария Антоновна. – Как ваша фамилия?

Кошкин. Дмитрий Кошкин.

Та-ак… – она пробежала глазами по журналу. – Нашла! Боже, мой! Сколько же у вас пропусков?

Да, вы особо не старайтесь его запомнить, Мария Антоновна, – крикнул сидевший за третьей партой Конайкин.

Ну ладно, – вдохнула она, – Прогульщик, так прогульщик. Дима, проходите, присаживайтесь.

Кошкину стало не по себе из-за того, что он сразу произвёл такое плохое впечатление. Он увидел свободное место за первой партой, прямо перед преподавательским столом, а Мария Антоновна ждала, пока он не займёт место, чтобы продолжить вести прерванное занятие.

Как тебе училка, Кошкин? – прошипел сзади Дмитрия Конайкин.

Сойдёт училка, – шутливым тоном ответил он, лишь бы тот отвязался.

Первую половину пары Кошкин не отводил взгляда от Марии Антоновной. Всем своим видом он пытался продемонстрировать ей свою внимательность и заинтересованность в предмете, дабы сам не зная для чего разбить о себе первое впечатление. Несколько раз за пару он ловил на себе взгляд её голубых глаз, но лишь на мгновение. Мария быстро отводила глаза на страницы учебника или на другого студента из группы. Проблема заключалась в том, что Кошкин пропустил слишком много занятий, поэтому практически не понимал ничего из того, что говорила ему преподавательница. Пару раз она называла фамилию Дмитрия, чтобы тот перевёл то или иное предложение, но знаний Кошкина едва бы хватило, чтоб вспомнить перевод хотя бы нескольких слов.

И хоть новая преподавательница вела занятие легко и энергично, к экватору занятия силы стали покидать Кошкина. Он глянул на часы, оставалось ещё бесконечные тридцать минут до желанной свободы. Он поклялся себе больше не смотреть на часы и полностью включиться в занятие. Предательски подкралась сонливость. Глаза стали слипаться, будто последний раз он спал сотню веков назад. Он ущипнул себя за руку и, не выдержав, посмотрел на часы: до конца занятия оставалось двадцать минут. «Какого чёрта? Я чё, провалился в грёбаную чёрную дыру? С каких пор время идёт так медленно?» – мысленно ругался Кошкин. И какой ужас охватил Дмитрия, когда он вдруг понял, что на какое-то время – совсем ненадолго, возможно, на несколько секунд – он задремал. Он поднял голову и моргнул несколько раз, в глазах мутнело. Мария Антоновна, свесив ножки, сидела на учительском столе и с издёвкой смотрела на него: