Самуил Бабин - Полковник Покрышкин против

– Как хочешь, – пожал плечами Козлов и включил поворотник.

– Подожди, – Витя сунул руку в карман и достав деньги, отсчитав триста, протянул их Козлову.

–Только грузить сам будешь, – зевнув, забрал деньги Козлов.

Они доехали до Витиного сарая. И он сначала упаковал недовольно шипящих гусей в корзины из ивовых прутьев, а потом перенес их в багажное отделение Уазика, туда куда обычно сажают задержанных правонарушителей.

«Не засрут они мне тут», – придирчиво оглядел испуганно замолчавших гусей Козлов. – «Ладно, вечером после дежурства отвезу». – И он, сев за руль и включив проблесковый маячок уехал, а Витя, закрыв дверь сарая на замок, поднялся в квартиру, перекусить и собрать кое-какие вещи в дорогу.

Он успел только вскипятить чайник, налить в чашку, засыпав растворимого кофе, как позвонил Прошкин и недовольным голосом спросил: «Почему не звонишь. Как дела?»

– Нормально. Гусей пристроил. Сейчас поужинаю и на вокзал, – обжигаясь, отхлебнул из чашки Витя.

–Снова ты со своими гусями, – застонал майор, – Ты учти, Витя, упустим Покрышкина, прикроют нас с тобой, понял? Мне генерал из области каждый час названивает. Бросай все и дуй на вокзал.

– Уже еду, – выскочил из-за стола Витя и вытащив из кладовки старый туристический рюкзак, с котором он ездил в командировку, зашел в комнату и стал собирать вещи. Побросав в рюкзак комплект сменного белья и пару футболок, он в задумчивости остановился у стоящего в серванте фотографии президента Уткина, в каракулевой форменной фуражке, на мостике военного корабля. Это фото подарил ему майор Прошкин на день чекиста. А Витя вставил его в красивую рамку со стеклом и держал теперь на видном месте, в серванте, среди хрустальных фужеров. Витя в душе очень уважал Уткина. Он был для него примером для подражания. Ведь тот, как и он, начинал когда то, младшим оперативником в каком-то забытым богом райцентре на севере страны. Это очень грело Вит и придавало надежду, что и ему может выпасть счастливый случай, он сможет отличиться и уехать из опостылевшего райцентра и сделать хорошую карьеру. «Может быть эта история с Покрышкиным, как раз и есть тот самый счастливый случай», -подумал Витя и перекрестившись на портрет президента, подхватил рюкзак и побежал к выходу.

***

К вокзалу, он подъехал, когда уже начинало смеркаться. Припарковав копейку, Витя отзвонился Прошкину и опустив стекло, остался сидеть в машине, наблюдая за происходящим на привокзальной площади. В это время площадь уже совсем опустела. Сам вокзал был закрыт до утра. Иногда лишь по тротуару пробегали дворовые собак и редко проходили запоздавшие, подвыпившие прохожие. И только один небольшой торговый ларек светился в темноте перрона. Витя вышел из машины и дойдя до ларька купил бутылку пива и сев на лавочку автобусной остановки, с удовольствием отхлебнул из бутылки.

Ему нравилось это место. Здесь, раньше, раз в неделю останавливался проходящий с юга скорый поезд. Он стоял всего минут десять, но жизнь вокруг закипала. Тут же перрон заполняли всякого рода торговцы- бабушки с горячими пирожками в больших эмалированных кастрюлях; пацаны с холодным пивом и лимонадом; местные рыбаки с вялеными лещами и даже две-три ночные бабочки, успевающие каким-то образом продать за эти минуты свою доступную любовь. Витя, тогда еще только принятый стажером в отдел безопасности, приезжал сюда на своей «копейке», наблюдая за происходящим на перроне и вокруг, составляя потом еженедельные отчеты для майора Прошкина. Эти отчеты никуда, дальше не шли. Просто Прошкин таким образом обучал Витю секретам оперативного мастерства. А еще Вите удавалось иногда подзаработать копеечку, подвозя сошедших с поезда пассажиров, вернувшихся с юга. Но, года три назад южный поезд отменили и жизнь на привокзальной площади пришла в упадок. Теперь только раз в день приходил рабочий поезд, составленный из трех плацкартных вагонов, собирающий с отдаленных районов редких, небогатых пассажиров, направляющихся в областной центр. Витя тяжело вздохнул, вспоминая те счастливые годы и сделав последний глоток, покрутил бутылку в руках, задумываясь, а не взять ли еще одну, как на площадь негромко тарахтя въехал мотоблок с тележкой и подъехав к входу в здание вокзала, остановился. Из кузова тележки вылез крупного телосложения мужчина и подойдя к двери вокзала, подергал за ручку.

– Закрыто, – произнес мужчина и на всякий случай постучал кулаком в дверь.