Анна Штумпф - Ленинградский трамвай

– Я бы выделил еще явную анти-утопичность и, возможно, мысль о том, что рекламные стратегии, как ты их именуешь, начинают завоевывать мир.

– Саша, не просто завоевывать! Они управляют миром. Управляют человеческим сознанием!

Тут я замечаю в его руках книгу. Ловлю кусочек названия через прижимающие ее к куртке пальцы – что-то вроде «neration» – остальное не разглядеть.

В разговор неожиданно вступает женщина лет тридцати, возле которой спорщики держатся за поручень:

– Простите, ради Бога! Это новое что-то? Я случайно прочитала имя автора на обложке. Он что-то свежее написал?

– Совершенно верно. Вышла в прошлом году, – усач демонстрирует книгу барышне. Та шевелит губами:

– Надо же… Куплю.

Куплю… Не скачаю, а куплю, сказала. Хм. Есть еще любители бумажных книг?

У метро «Горьковская» я даже пытаюсь протереть стекло, исчерченное зигзагами капель, желая убедиться, что вижу не мираж. Округлость вестибюля закрывает галерея каких-то построек. Ларьки?! Всматриваюсь изо всех сил. Да, это киоски. Ничего не понимаю. Я проезжал здесь не далее, чем два дня назад. Когда успели их поставить?!

Когда-то в самом конце прошлого и начале нынешнего века возле многих станций метро возникали такие «галереи» – желто-серые, грязные, узкие, теснились они среди табачного дыма, а зимой пространство между этими ларьками выстилали помостами, чтобы граждане не тонули в луже талого снега. Торговали в них всякой всячиной – сигаретами, косметикой, газетами, игрушками… Странно… Опять разрешили их возводить? Вглядываюсь пристальнее.

Сидящие напротив отец с мальчиком встают. Я отвлекаюсь на то, чтобы потесниться и дать им выйти. Мальчик притягивает голову отца и что-то спрашивает, показывая на меня. Мужчина пожимает плечами, затем кивает. В руках у него черный пакет-майка. Трамвай начинает тормозить. Мальчуган быстро заглядывает в пакет и после короткого раздумья вынимает и кладет мне в руку крохотный пластмассовый автомобильчик. Я с недоумением смотрю на него:

– Делжи. У тебя нет иглушки, – они с отцом покидают салон. – У меня еще много! – успевает прокричать вслед.

Я ошарашенно разглядываю красный грузовичок. Трамвай трогается с места, затем резко тормозит на перекрестке. На колени мне прилетает книга, которой возбужденно размахивает усач в очках. Я подаю ее владельцу. Куйбышева! Вскакиваю и еле успеваю выбежать на своей остановке. Перевожу дух и направляюсь в сторону больницы. У витрины книжного магазина я замираю, как вкопанный.

***

Снегодождь прекращается. Можно снова достать смартфон. Сосредоточенно и быстро ввожу слова. Т9 я не пользуюсь – не люблю его дурацкие подсказки.

«Хочется осмыслить произошедшее утром. Возникло необъяснимое чувство дежавю. Тому причиной ряд странностей. Странности я именно ощутил – кожей, нервами. Сейчас пробую выразить словами. Итак… Первое. На меня странно смотрели. Не на меня, это не я вызвал подозрение. Оценивали мой телефон. Телефон самый обычный, к слову».

А вот и «шестерка». Я заполняю страничку электронного дневника – нет, не школьного – скорее, блокнота для заметок. Смартфон тем и дорог мне, что заменяет все. И дневник для размышлений, и ненужные вопросы к попутчикам на остановке – есть транспортное приложение. И необходимость заходить в места общепита или толкаться в очередях в кассу (одну из шести) тоже отпала сама собой – заказываю доставку на дом по пути с работы и нередко сталкиваюсь с курьером прямо у подъезда. И общение с друзьями – можно не тратить время на встречи и пустые разговоры. Перекидываюсь короткими – живой? И я живой. И лады.

Вскакиваю в трамвай. Прячусь в углубление на задней площадке и продолжаю набирать фразы.

«Второе. О чем подумал утром возле „Буквоеда“. Пелевинская книженция „Generation П“ перестала будоражить умы лет десять назад. Наскучила. А вышла-то сама книга в 1999… Почему тогда преподавательского вида мужички взахлеб обсуждали ее как новинку? А почему преподавательского? Да потому что такими умными предложениями не иначе как филологи изъясняются. Хм. Да и женщина совсем уж странно сказала – куплю, говорит, книгу. Ну, ладно. Допустим, любителей подышать свежими бумажными страничками и сейчас хватает. Скажем, приятель мой. Написал и издал книгу. Роман. Так штук двадцать его книг разошлись сразу в бумажном виде. Желающие купить знакомые застенчиво признавались – любят шуршать страницами, загибать их, украдкой вдыхать запах краски. Ладно. Я у него купил электронную версию. Дешевле и удобнее. Мой мир – у меня в кармане».