Кира Мартин - Живущая вопреки. Повесть

Чай в поезде, это вообще история отдельная. Для папы чаепитие превращалось в ритуал всегда, даже дома: с обдаванием чайничка кипятком, высушиванием, засыпкой душистого черного чая, настаиванием; раскусыванием специальными кусачками больших кусков рафинада в изящную стеклянную сахарницу, с инкрустированием; с ручкой, которая поднималась и опускалась на крошечных шарнирах и металлической круглой крышечкой, украшенной узорами.

В поездках, только расположившись, первое, что обожал папа – это спросить у проводницы, собирающей билеты: «А нельзя ли испить чайку?» Вскоре появлялась хозяйка вагона, ловко лавируя по длинному коридору, с подносом в руках, на котором плотно устраивались стаканы в металлических подстаканниках, с ложечками, брякающими о стакан от раскачивания вагона, свежезаваренным чаем и небольшими прямоугольниками, обернутыми в бумажную упаковку с надписью «Рафинад». «Самый вкусный чай в поезде» станет и для Танечки необходимым напитком в многочисленных поездках её дальнейшей жизни.

Наконец, прибыли в Хабаровск. Остановились у родственников дедушки Павла, которые жили в пятиэтажном из красного кирпича доме, на самом берегу Амура. Двор между двумя домами был с асфальтированными дорожками, зелеными от пушистого травяного ковра лужайками, защищен от крутого склона высокой кованой оградой, не закрывающей величавую красоту, воспетой в песне, реки. «На границе тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят. На высоких берегах Амура часовые Родины стоят…», – с торжествующей гордостью в праздничные дни разносились слова песни из репродукторов, укрепленных на уличных фонарных столбах городов и районных центров.

Пока Константин пребывал в военкомате, Танечка с мамой гуляли по широким красивым улицам города; ели эскимо, от которого холодило зубы, если откусывать маленькими кусочками, иначе на солнце лакомство быстро начинало подтаивать. В центре площади расположился цирк – Шапито. Внутри шатра было светло от того, что оранжевое покрытие пропускало солнечный свет. Скамьи располагались по кругу, а в середине на арене происходило чудесное действо: гибкая, извивающаяся, как змея, в блестящем трико акробатка то раскачивалась под куполом, то жонглировала ногами расписные кегли, ловко устроившись на тумбе. Выбегали жизнерадостные смешливые клоуны; крутились в такт дрессированные собачки и демонстрировали лаем свои познания в математике, и еще много интересного приводило в восторг публику.

К вечеру все встретились за ужином, и папа сообщил, что в Магадан они не поедут и вообще, уже никуда, а вернуться днями домой, в Крым. Оказалось, узнав, что он привез свою семью, по-человечески просто подсказали, что он рискует здоровьем малышки, так как природные условия в тех краях достаточно непросты и могут пагубно сказаться на ее неокрепшем растущем организме.

Перед отъездом несколько дней провели у других родственников, живущих в деревне в огромном доме. Местная детвора сбежалась, чтобы увидеть заезжую гостью. Накануне выходных в селе был банный день. Деревянный сруб-баня приютилась на опушке. Детвора отправилась в тайгу по ягоду и Танечку не забыли. Весело болтая и смеясь, добрались до огромного малинника. Корзинки наполнялись с завидной скоростью, в прочем и в рот попадало не мало.

Вдруг все замолкли, заслышав шум с противоположной, не просматриваемой, стороны куста. Сначала подумали, что еще кто-то их деревенских промышляет, но когда услышали сопение и треск сучьев, стало ясно, что это любитель полакомиться малиной, бурый хозяин тайги. Тут уж от страха всю компанию, как ветром сдуло: ноги сами знали дорогу назад. Миниатюрную Танечку водрузили на спину, самой старшей девочке, наказав обхватить шею покрепче. Стремительно бежали, спотыкаясь о корявые корни, о кочки, покрытие зелено-седым мхом. Падали, вскакивали и бежали, бросая букеты тюльпанчиков, роняя корзинки и рассыпая ягоды. Неожиданно девочка провалилась в яму, укрытую хвойными лапами. Первой вытащили Танечку, она же ближе к верху была, сидя на спине, затем торопясь помогли выбраться и ей.

На опушку перед баней ватага вылетела с воплями, перепугав купающихся женщин. Разобравшись, наконец, с произошедшим казусом, из сбивчивого наперебой рассказа, все успокоились и дружный смех, с прибаутками разнесся над округой, потому что, своими испуганными визгами, дети напугали мишку, и он кинулся с такой же скоростью, только в противоположную сторону. Происшествие закончилось благополучно, но еще долго посмеивались взрослые, вспоминая казус. Правда, строго наказали, быть впредь внимательнее: с диким зверем шутки плохи! Это счастье, что он был сыт. Лето ведь. Для городской гостьи такое приключение запомнилось навсегда.