Джонни Рэйвэн - Тень Буревестника. Часть 2

– Слабо бьет, поди.

– Нормально! Ты ж не на войнушку какую идёшь, а так, для самзащиты. Мастер балакал, мол, здесь тетива не обычная, конопляная, а из сухожилий какой-то там особой рогатой зверюги, шо в горах у энтих карлов водится. Потому он, мол, хоть и махонькой, но бьет – о-го-го, как!

– Прям-таки «о-го-го»? А болты?

– Меньше обнаковенных, под заказ. Вот. – Дженкинс выложил на стол две связки. – Одни в сечке ромбовидныя, вторые – треугольныя. Ежели понадобится, то у продавца исчо и разрывныя имеются, со смещённым центром – те так вообще при попадании в брюхо от кишок ничаго, окромя кашицы, не оставляют, хе-хе.

Джо вытащил один из болтов, уложил его в лонце, взвёл механизм. Посмотрел на Дженкинса. Тот, словно старый слеповатый крот, щерился беззубой, но страшно довольной улыбкой.

– Ну, шо скажешь, Одноглазый?

– Скажу «спасибо». Добротная штучка.

– Ещё бы! Последний пыск оружейной моды! Скоро у всех такия будут…

– Да уж, старый плут. Чем дальше идут года, тем изощрённее мы учимся друг друга убивать.

– По-о-оду-у-умаешь! – махнул рукой Дженкинс. – Когда-то, дык вообще с палками и рогатинами друг на друга ходили. И чаго? Сей малец – пример логишной закономерности развития человечества как виду. Однако же это ещё ничего! Слыхал я тут намедни о новой шпуньке, шо появилась у солдат Императорской Гвардии в Лотуциани 14 14 Лотуцианьская Империя находится на восточном побережье, занимает огромные территории. Исторически стремится к экспансии, но постоянно терпит крах из-за внутренней феодальной грызни. . Могёшь себе представить арбалетину, токма которую перезаряжать не надобно, а выпускает она при этом до десяти болтов за десяток ударов сердца? Не могёшь? А такая уже есть! Имя токма у этой шпуньки дурацкое какое-то – то ли «Чо-ну-чо», то ли «Чо-ну-как»… Ох уж эти ускоглазыя! Чаго ток не придумают…

– Да уж.

– И я о том же. Это зовётся прогрессом, Одноглазый! И его уже не остановить.

– Я к тому и веду, старый плут. Прогресс – палка о двух концах. Он научил нас тому, как можно быстро возводить величественные города. Ещё быстрее он научил нас эти города разрушать. Такими темпами развития человеческий род сам себя и уничтожит, изобретя какую-нибудь неведомую штуку, эдакое порождение чистого хаоса, которое в один миг будет способно убивать даже не сотни, а тысячи людей.

– Пф! Ну-ну! И мне это говорит тот, кто отнял жизней не меньше, чем чума-порука?

– Преувеличение – показатель недалёкого разума, Дженкинс. Мы оба прекрасно знаем, что столько жизней я не отнимал.

– Однако ж, Одноглазый ты мой циклопушка, сколько-то отнял? Значится, нарушал закон. Нарушал закон – значится, пёр супротив общественного порядка. Неужоль ты – одна из энтих палочек прогресса, созданных руками хаоса?

– Теми убийствами, – тихо прорычал Джо, – я помогал обществу избавиться от ненужных ему субъектов.

– Заливай больше! Преступил закон государства – преступил закон общества. В чём тут служба?

– Служить обществу – не значит служить государству. Служить обществу – значит служить народу. – Джо опустил глаза к арбалету, кисло улыбнулся. – Ладно, оставим подобные разговоры мудрецам. Хотелось бы вот, что узнать: в честь чего я получил этот подарок?

– А ежели скажу, шо, просто так? Это шо ж получается, один старый друг без повода не могёт сделать подарочек другому старому другу?

Джо плеснул себе «Адальгасса», сделал небольшой глоток, выдохнул и вернулся к Дженкинсу.

– Ай, не сверли ты меня так своею глазюкой! – скривился старик и пригубил вина. – Ладно, ладно. У нас тут, вроде бы, дело сурьёзное имеется. Дык ещё и наш медноголовый пасынок натворил кой-чаго, супрямо у подступов к твоей забегаловке. Смекаешь?

– Он не убивал то… насекомое, – тихо ответил Джо. – Это был кто-то другой.

– Пф, а то я не знал! Но, драку-то они устроили у тебя под носом, верно? А ты ещё опосля покойничка с его шушерой на глазах у всех и вышвырнул отседа. Вот, кумекай теперь, кого трясти первого станут.

– Пока что не трясли. Я даже не хочу думать о дурном, но это может означать только одно…

– И что же? – усмехнулся Дженкинс.

«Что мы проиграли? Нет. Не может быть. Дженкинс сразу бы всё мне сказал, у него уши даже в королевском отходнике имеются. Да и Безликий нас так просто бы не оставил. Он бы явился тенью среди тёмной ночи, пришёл бы тихой и беззвучной поступью, незаметно, из ниоткуда, обставив в искусстве скрытности любого из рыцарей тени. Так уже бывало… Он бы пришёл, дабы вознаградить нас за верность… Хотя, скорее всего, чтобы убить – за ненадобностью. Я почти уверен, что этот загадочный субъект именно так с нами и поступил в итоге, при любом исходе нашего дела…»