Игорь Петров - Свисс хаус, или В начале месяца августа

Рваные облака плыли с запада на восток, люди подходили еще и еще. Риелторша взялась словно ниоткуда. Молодая полненькая девушка в очках, в белой офисной блузке и юбке – наверное, слишком узкой, – с перекинутой через плечо кожаной деловой сумкой. Риелторша проложила дорогу через толпу к подъезду, извиняясь за опоздание на чистом письменном языке. Откинув клапан у сумки, она извлекла из него папку, забитую бумагами. Вытащив листок формата А4, она пробежала его глазами, потом открыла специальным ключом дверь подъезда. Квартира находится третьем этаже, поэтому, пожалуйста, попробуем не перепугать весь дом, сказала риелтор. Потом она улыбнулась.

Выстроившись аккуратной цепочкой, посетители потянулись в полутьму, разбитую светлыми квадратами света. Ребенок начал с грохотом волочь наверх свой самокат. Риелтор опять попросила не шуметь и самокат остался у подъезда в компании рыжего кота с колокольчиком на шее. Дверь в сдаваемую квартиру была распахнута настежь. Из нее на лестницу выплескивался ни с чем не сравнимый запах обжитого помещения. В нем не просто жили, но жили долго и основательно, не обязательно счастливо и богато, но достойно и с толком. Прошу, входите, добро пожаловать, говорила риелторша, поправляя на плече сумку и перекладывая связку ключей из одной руки в другую. Это очень хороший объект, на солнечной стороне и с уникальной планировкой.

Все старые вещи были еще здесь, но они уже потеряли свои привычные места в пространстве, оказались сдвинуты, сняты, после них оставались только белые пятна на стенах. Из-за этого все вокруг казалось размытым, нечетким, погруженным в какой-то тягучий желтый свет. Хозяйка квартиры, старушка с аккуратной прической, ходила тут же между коробками и предметами обстановки, уже упакованными в специальную пластиковую пленку. В кабинете, вход в который находился сразу в прихожей слева, на массивном дубовом столе между стопками старых выпусков журнала «ТЫ» лежали пожелтевшие фотографии в деревянных рамках: каменистая дорога, ведущая через перевал, строгие лица военных, военный плац, деревянный мост, три солдата на велосипедах, в стальных касках и с винтовками за плечами.

Первая швейцарская военная школа открылась первого августа тысяча восемьсот девятнадцатого года в городе Тун. Старушка остановилась перед Андреасом и Анной-Мари. К груди она прижимала портрет средних размеров. Сквозь ее покрытые морщинами скрещенные руки можно было увидеть только картонную изнанку и размашистую надпись, сделанную поблекшими от времени чернилами. Казармы находились в бывшем овине на хуторе Беллиц, это на острове, там, где сейчас магазины. Сначала в школе учились офицеры-артиллеристы и специалисты по фортификации. Потом к ним добавились пехотинцы, кавалеристы и стрелки, а также офицеры Генштаба. Здесь впервые стал применяться артиллерийский симулятор Баранова. Был такой инженер, он бежал от большевиков. Первым директором школы стал полковник Йост Гольдлин фон Тифенау.

Хозяйка оторвала портрет от груди и перевернула его лицевой стороной наружу. Полковник смотрел на Андреаса и Анну-Мари сумрачными глазами. Это прадед моего мужа. Мой муж умер пятнадцать лет назад. С собой я возьму только этот портрет и фото мужа. Остальные фотографии вы можете взять себе. Если, конечно, вам захочется смотреть на незнакомые лица из прошлого. Многим нравится украшать свои квартиры старинными вещами. Хозяйка задумалась на несколько секунд. Анна-Мари, не спрашивая, вскинула камеру и сделала снимок. Есть старые патефонные пластинки. Опера. Вико Торриани. Мой муж любил его песни, «Белла, белла донна» или «Черный Цыган». И книг много. Куда теперь с ними?

Супруги-японцы, взяв в руки тот или иной предмет, несколько секунд обменивались тихими словами, потом аккуратно возвращали его на место. Беременная на продвинутом месяце ловко лавировала между цветочными горшками. Мужик крестьянского типа рассматривал потолки. Его интересовали рустикального вида деревянные балки из дуба. Они красиво выглядели на белом фоне. Женщина в розовом хиджабе пристально изучала старинный комод с зелеными дверцами, расписанными яркими подсолнухами. Все это будет вынесено, говорила меж тем риелторша. Кухня и ванная комната подвергнутся реконструкции. Балкон превратится в лоджию. Ребенок полез к игрушкам, сваленным в одну из коробок.

Вытянув одноглазого плюшевого медведя, он прижал его к груди и молча сел на пол. Хозяйка остановилась перед ним и немного склонилась вперед. Глаза ребенка налились слезами, но хозяйка только протянула руку и погладила ребенка по голове, произнеся несколько слов на незнакомом диалекте. Анна-Мари тронула Андреаса за плечо: в руках она держала стопку дисков формата «блю-рэй». Хозяйка все также прижимает к груди портрет своего предка. Детям все это не нужно! Старший сначала учился, потом сказал, что хочет увидеть мир, гору Алпамайо, потому что это самая красивая гора в мире. Потом он выучился на мастера по циклеванию деревянных полов, накопил денег и поселился в деревне Гондо, где добывает биткоины. Младшая вышла замуж и уехала за рубеж. Вы можете забрать все это себе, но, я думаю, что книги Хайнца Консалика, Марио Зиммеля и Розамунды Пильхер все-таки точно никому не нужны. Наверное, их отдадут на макулатуру.