Татьяна Чистова - Встречная полоса

«Совершила столкновение с автомобилем марки «Мерседес» гос. номер… В ходе расследования установлено, что водитель автомобиля «ситроен» совершила преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 264 УК РФ», – Стас привалился к стене, вытер ладонью взмокший лоб. «Бред, полный бред, она в левый ряд редко совалась, даже на пустой дороге» – он глянул на часы и открыл следующий лист. «Комплекс повреждений, установленных при исследовании трупа Н., имеет признаки прижизненного происхождения и возник от ударного воздействия со значительной силой тупых твердых предметов с преобладающей контактировавшей поверхностью. Места приложения и направления воздействия сил…» – Стас пробежал выводы эксперта, остановился на последних строках:

«Смерть гр-ки. Н. наступила от тяжелой черепно-мозговой травмы и травмы грудной области. Как каждое из этих повреждений, так и их совокупность могли явиться причиной смерти Н. Повреждения, обнаруженные у Н., являются опасными для жизни в момент причинения, и по этому признаку квалифицируются как тяжкий вред здоровью. Между причиненными повреждениями и смертью Н. имеется прямая причинно-следственная связь…»

– Вот! – рявкнул Стас на вернувшегося лейтенанта, – вот, читай: прямая причинно-следственная связь! Чего тебе еще надо, чтобы завести дело! Эта сволочь должна ответить, по закону…

Кормилицын вырвал у Стаса папку и пихнул ему в руки пакет. Сам бросил скоросшиватель на стол и повернулся к посетителю:

– По какому закону? Ты сам соображаешь, что говоришь? Иди отсюда, таблеточек попей успокоительных, или водки – что тебе больше нравится. Сама виновата – выехала на встречку, получила в лоб – вот тебе и связь! Давай, проваливай! – он открыл дверь и мотнул коротко стриженной белобрысой головой в сторону темного душного коридора. Стас вышел из кабинета, остановился на пороге, наклонился к уху Кормилицына и произнес негромко:

– Это все брехня, вранье от первого до последнего слова. Он убил ее, этот Огарков, мою жену и Машку, а сам свалил с места ДТП. Но я его достану, будь уверен. Так начальству своему и передай. Обязательно достану. Но не сегодня, дайте мне пару дней. Мне сначала двоих похоронить надо.

До дома он добрался поздним вечером, долго бродил в темноте по пустой огромной квартире. Потом поставил чайник, вернулся в коридор. В ванной свет включить все же пришлось, отблеск упал на черный бок полупустого пакета. Это момент Стас откладывал целый день, вернее, просто было не до него. Слишком много всего – звонки, соболезнования, переговоры с родителями Марины, хлопоты о могиле отца. Удалось договориться, чтобы его положили рядом с матерью и дедом, могильщики буквально выкручивали руки, требуя денег за каждый взмах лопатой. «Капаем магыла» – от этой таблички, прибитой к столбу у въезда на кладбище, пустота внутри стала горячей, липкой, под ребрами вновь распрямилась пружина, ударила под дых. Желудок отозвался спазмом, голова болью, и Стас был готов отдать любые деньги, чтобы поскорее убраться отсюда, чтобы все поскорее закончилось.

Зато сейчас у него полно времени, надо чем-то занять себя, отвлечь до завтрашнего утра, когда круговерть начнется по новой. В землю лягут сразу двое, а послезавтра… Стас сел на край ванной, расстегнул «молнию» на белой сумке. Косметичка, ключи на брелке, кошелек, мобильник с севшим аккумулятором, документы, помада, россыпь мелочи… Стас по очереди достал их из сумки, повертел в руках и убирал обратно. На кухне засвистел чайник, Стас выключил газ, налил полную чашку кипятка и вернулся в ванную. Все это надо отдать ее родителям, ему это ни к чему. Или убрать подальше, чтобы потом, через год или больше, достать, вспомнить… Дожить бы. Да только зачем теперь?

Стас держал в руках небольшой белый конверт из плотной бумаги – он выпал из тонкой брошюрки. Пригляделся к строкам, написанным мелким острым почерком и ничего не понял. Термины, цифры перемежались обычными, «человеческими» словами, Стас поднес листок к глазам, но так и не смог разобрать смыл написанного. Зато разглядел дату – под пятью предложениями стояло вчерашнее число. Оборотную сторону медицинской формы явно заполнял кто-то другой, здесь все читалось отчетливо, так отчетливо, что не помешал ни померкший светильник, ни сгустившийся перед глазами туман. «Диагноз: беременность четыре недели, полноценная, патологии не выявлено». И направление в женскую консультацию для постановки на учет, выданное на имя Нестеровой Марины Викторовны. На черно-белый, как штрих-код квадратик распечатки Стас глянул только один раз, убрал его в сумку и ушел на кухню. И сидел перед окном почти до утра, слушая, как шумит начавшийся сразу после полуночи дождь.