Татьяна Макарова - Кулон месье Лангле

Но после рождения детей мне стало не до шуток.

Февраль 2014 г. Санкт-Петербург.

Это был какой-то кошмар. С самого начала я решила, что не буду просить помощи родителей и брата, буду сама справляться, но я не справлялась. Я не успевала гладить, есть, мыться и спать. Я успевала только забрасывать белье в стиральную машину и после закидывать его в сушильную машинку, которую мне установил Кирилл. Спасали меня и два детских электронных кресла-качалки, привезенные Александром и Кириллом. Спали дети по очереди. Если же мне удавалось уложить их спать одновременно, то я падала рядом на диван и отрубалась. У меня больше ни на что не было сил.

При Александре я бодрилась, но в какой-то момент, когда я не могла вспомнить, ела ли сегодня, я сломалась и призналась ему, что ничего не успеваю.

– Ну, наконец-то, созналась, – уверенно держа на руках Катю и покачивая ее, сказал брат.

Еще месяц назад, забрав меня из роддома, Александр и подойти к детям боялся, не говоря уже о том, чтобы взять их на руки. Сейчас же он уже мог им и подгузники поменять, и спать уложить.

– А я все ждал, когда же ты признаешься. Месяц продержалась, кремень, – усмехаясь, продолжил он.

– Ну да, кремень, только дохлый какой-то кремень, – устало улыбаясь, сказала я, не имея сил по привычке пошутить и качая на руках Ваню.

– Зато теперь ты не будешь отказываться от няни, которая придет сегодня вечером. А ты, – Александр внимательно посмотрел на меня, – ты будешь отдыхать, приведешь себя в порядок, – он осмотрел меня с ног до головы. – Кикимора, – и тихо засмеялся.

– Точно, а я-то думаю, кого я себе напоминаю, – усмехнулась я и положила уснувшего Ваню в кроватку.

– Иди поешь, пока все горячее. Там суп и стейк, Полинка тебе приготовила. И чтобы все съела, – он строго посмотрел на меня.

– Повезло тебе с женой, Сань. Умная, красивая, да еще готовит отменно, – прошептала я, поглаживая по спинке закряхтевшего Ваню.

– Иди-иди, потом дифирамбы петь будешь, – тихо, но серьезно проговорил Александр. – Кормить детей чем будешь? У меня, как ты знаешь, молока нет.

– Иду-иду, – прошептала я, подняв руки вверх в знак своей капитуляции.

Я на цыпочках вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Я шла по заснеженной улице, загребая снег сапогами и время от времени смахивая непрошеные слезы.

Александр с Полиной забрали детей и пошли с ними на прогулку. Дома у меня убиралась девушка из клининговой компании, которую нашел для меня Кирилл. Меня же, несмотря на сопротивление, они заставили выйти из дома и погулять, сходить в кафе, чтобы я отдохнула.

Я и пошла. И сама не заметила, как снова пришла на то место, где раньше стоял дом Дмитрия, наш дом. Теперь здесь был парк с большой детской площадкой.

Детей в парке было много: они лепили снеговиков, катались с криками, визгом с высокой горки. Смешной малыш в белых валенках шел по снегу, спотыкаясь, и вез за собой санки. Он никак не соглашался на уговоры мамы самому сесть в санки и дать ей его покатать.

«Опять мне ничего не удалось узнать про Митю, а сколько запросов я уже отправила, – думала я, проходя мимо детей, играющих в снежки. – Митя, любимый, ничего я про тебя не знаю. Зато теперь знаю, что чувствовала моя бабушка, получив извещение о пропавшем на войне без вести деде».

– Ой, – воскликнула я от неожиданности, когда мимо меня пролетел снежок.

Я обернулась – дети были увлечены игрой. Они бегали, громко смеялись, девочки повизгивали, если снежок попадал в них, а мальчишки громко победно кричали.

Только сейчас я поняла, как же хорошо на улице, как вкусно пахнет морозцем, как приятно поскрипывает под ногами снег, как сверкает снег на солнце, слепя глаза.

Я постояла, посмотрела на то, с каким азартом, настроением играют дети, и у меня тоже поднялось настроение. Уже бодрее я пошла по дорожке мимо заснеженных деревьев в сторону дома.

Снова падал снег, легкие ажурные снежинки плавно кружились в воздухе. Я подняла голову вверх и языком стала ловить их.

Май 2018 г. Санкт-Петербург.

Анна шла по двору пружинистым шагом, придерживая на плече съезжающий по скользкой шелковой просторной рубашке ремень этюдника.

– Да что ж такое, – снова поправляя ремень, пробормотала она, подходя к подъезду.

В это время дверь подъезда с силой распахнулась и в Анну врезалась выбежавшая из подъезда девочка лет четырех.

– Ой, здрасьте, теть Ань, прости, – посмотрев на высокую Анну снизу вверх, четко проговорила девочка.